"Дейв Хатчинсон. Страх чужаков " - читать интересную книгу автора

реальности, это были совсем не наши решения. Лацертане в любом случае шли
сюда."
"Господин посол!", сказал я. "Лацертане одобряют Аушвиц!"
Он кивнул и опустил взгляд на руки. "Для меня это тоже было шоком."
"Прекрасно!", заорал я. "Проявили ли бы вы больше терпения, если б
обнаружили, что они все - коммунисты?!"
"Мистер Козинский", сказал он успокаивающим тоном. "Я, как вы говорите,
проявляю терпение. Я еврей. Мой дед и бабушка погибли в Бухенвальде. Что, вы
думаете, я чувствую?"
"Думаю, вы чувствуете то, что прикажет вам чувствовать ваше
правительство."
Он снова опустил взгляд на руки.
"Больше никто об этом не знает?", спросил я.
"Вы в уникальном положении", признал он. Он посмотрел на меня. "На
личной встрече в Кэмп-Дэвиде три месяца назад Сверхмеховые Животные сказал
президенту: он считает, что решением проблемы городских бездомных является
программа организованной эвтаназии."
Я закрыл лицо руками.
"Сейчас думают, что мы не можем навязывать человеческие моральные
ценности чужим цивилизациям, как не можем ожидать, что они воспримут
Пикассо", сказал Брайт. "Они не люди. У них иное восприятие. Они смотрят на
вещи по-другому."
"Это не делает их правыми."
"Конечно, не делает. Но нам надо приспособиться к ним."
Я отнял руки от лица и уставился на него. "Извините, что?"
Он пожал плечами.
Я подошел прямо к столу и наклонился над Брайтом. "Господин посол,
нацисты превратили мою страну в скотобойню. Они настроились уничтожить
заметный процент человеческой расы. Похоже, лацертане считают, что это было
правильно. И нам надо согласиться с этим, потому что лацертане являются
продвинутой космической расой, и у них есть вещи, которые мы хотим
заполучить, так?" Он начал было отвечать, но я поднял руку и остановил его.
"Пожалуйста, поправьте меня, если я понял это неправильно."
Он некоторое время со спокойным лицом смотрел на меня. В конце концов
он сказал: "Вы закончили, мистер Козинский?" Когда я не ответил, он достал
свой футляр с сигарами и вынул гавану. "Надеюсь, вы не думаете, что
американскому правительству нравится положение, в котором оно оказалось,
мистер Козинский", сказал он наконец, катая сигару между пальцами. "Ясно,
что моральные устои лацертан позорны. Но я должен повториться: Они не люди.
Если б вы знали кое-что из их точек зрения на религию..." Он покачал
головой.
Я отвернулся от стола и подошел к окну. Я закрыл глаза и прижался лбом
к холодному стеклу.
"Задайте себе вопрос, пан Козинский", услышал я Брайта. "Учитывая то,
что мы не контактируем с чужими цивилизациями раз в неделю, должны ли мы
сказать лацертанам убираться прочь и никогда больше не подходить к нашему
порогу? Или мы проглотим наше отвращение и будем иметь с ними дело? Вы
мыслящий человек. Скажите мне."
Я открыл глаза и посмотрел в окно. Я увидел гравийную дорожку, деревья,
стену. Часть меня была рада, что мне не придется принимать никаких решений.