"Эдмунд Гуссерль. Кризис европейского человечества и философия " - читать интересную книгу автора

призывается (и в теоретическом смысле сама определяет свое призвание) к
новой службе человечеству, изначала живущему и продолжающему жить в
конкретности своего существования. Это происходит в форме новой практики -
универсальной критики всей жизни и всех жизненных целей, всех порожденных
жизнью человечества культурных образований и систем культуры, тем самым
критики самого человечества и руководящих им, отчетливо или неотчетливо
выраженных ценностей; в ходе развития эта практика должна силой
универсального научного разума привести человечество к нормам истины во всех
ее формах, сделать его человечеством, вплоть до основания новым, способным
на основе абсолютных теоретических воззрений к абсолютной ответственности
перед самим собой. Однако этому синтезу теоретической универсальности и
универсально ориентированной практики предшествует, по-видимому, другой
синтез теории и практики, а именно использование частных результатов теории,
результатов, отпавших от универсального теоретического разума в
специализацию частных наук в практике естественной жизни. Здесь изначально
естественная и теоретическая установка оказываются связанными в конечном.
Для углубленного понимания греческо-европейской науки (вообще говоря,
философии) в ее принципиальном отличии от равноценных восточных философий
необходимо теперь рассмотреть и объяснить как религиозно-мифическую ту
универсальную практическую установку, которую вырабатывала каждая
предшествующая европейской науке философия. Это известный факт - и
необходимость его, по сути дела, ясна, - что религиозно-мифические мотивы и
религиозно-мифическая практика были свойственны - до возникновения и
воздействия греческой философии, а тем самым и научного мировоззрения
каждому естественно живущему человечеству. Мифо-религиозная установка
заключается в том, что мир тематизируется как целостность, а именно
тематизируется практически; под миром понимается здесь, естественно,
конкретно-традиционно данным человечеством (или нацией) представляемый мир,
мир мифической апперцепции. К мифо-религиозной установке заранее относятся
не только люди и животные и прочие дочеловеческие и доживотные существа, но
и сверхчеловеческие. Взгляд, охватывающий их как единство, практичен, но не
в том смысле, что человек, для которого в его естественном проживании
актуальны и важны лишь особенные реальности, вдруг осознал бы, что для него
все одновременно стало равно практически релевантным. Однако, поскольку весь
мир считается управляемым мифическими силами, и от способа их действия
зависит, прямо или опосредованно, судьба человека, универсально-мифическое
видение мира оказывается, пожалуй, побужденным практикой, а затем и само
практически заинтересованным. К этой религиозно-мифической установке
понуждаются, разумеется, представители жречества, сохраняющего единство
религиозно-мифических интересов и их традиции. В нем возникает и
распространяется глубоко запечатленное в языке "знание" о мифических силах
(в самом прямом смысле лично прочувствованных). Оно как бы само собой
принимает форму мистической спекуляции, которая, выступая как наивно
убедительная интерпретация, перестраивает сам миф. При этом, разумеется, не
упускается из виду и остальной, управляемый мифическими силами мир, и все
относящиеся к нему человеческие и дочеловеческие существа (которые, впрочем,
не тверды в своем самосущностном бытии и открыты воздействию мифических
моментов), как они сами управляют событиями этого мира, как включают сами
себя в единый порядок высшей власти, как сами, в единичных функциях и
функционерах, творчески, деятельно ловят предназначенную ими самим себе