"Айрин Хант. Талант быть счастливой " - читать интересную книгу автора

залечивает все нанесенные ей раны? - думала она возмущенно. Или же просто
это его больше не волнует теперь, когда он вернул ее туда, где ей надлежало
находиться? Да, он очень самолюбив, и, уйдя от него тогда, она нанесла его
самолюбию сильный удар. Получая ее назад, он компенсировал этот удар,
доказывал, что неуязвимый Гай Фрабоса по-прежнему имеет то, что он желает
иметь.
Он вернулся в комнату. Марни уже пришла в себя. Она поднялась с дивана.
- Мне нужно пройти в ванную, - сказала она холодно.
- Ну конечно, - кивнул он.
Теперь, когда основное сражение закончилось, между ними возникла
напряженность какого-то другого порядка. Он открыл для нее дверь, пропустил
вперед и проводил до комнаты в другом конце небольшого холла. Войдя туда,
она увидела, что это спальня.
- Там к ней примыкает и ванная, и все остальное, - сообщил он ей. - Это
в другом конце спальни. А пока ты приводишь себя в порядок, я закажу
что-нибудь на ужин.
Он опять кивнул и исчез, прикрыв за собой дверь. Марни с облегчением
вздохнула.
Когда она снова вошла в гостиную, Гай разговаривал по телефону. Тон был
холодный, резкий и надменный - он всегда разговаривал так со своими
подчиненными. Она улыбнулась, представив, что он говорит с той самой
женщиной-автоответчиком, с которой она разговаривала утром. Ей доставляло
довольствие осознавать, что уж таким тоном он никогда не разговаривает с
ней - слава Богу, - поскольку от одного только звука его голоса у нее
мурашки бегали по телу.
Он не заметил ее возвращения, его темноволосая голова склонилась, как
будто он рассматривал свои превосходно начищенные ботинки ручной работы,
рука лежала на большом письменном столе - непременном атрибуте гостиничных
номеров, в которых он останавливался. Переступив порог, она остановилась.
Она не могла не оценить глазами художницы его длинную поджарую фигуру.
Он не очень изменился за эти пять лет; взгляд ее скользнул по его
длинным ногам, обтянутым модными брюками из дорогой шерстяной ткани, острыми
стрелками, которые еще сильнее подчеркивали мускулистость его узких, сильных
бедер.
Когда-то она рисовала его в самых разных обличьях. Чаще всего она
изображала его в виде энергичного гонщика в серебристом облегающем костюме и
большом шлеме, закрывавшем все лицо, кроме глаз. Они сверкали из отверстия,
которое закрывалось пластиковой прозрачной пластиной, когда он вел гонку.
Сейчас же в них читалось предвкушение ожидавшего его испытания. Затем была
шуточная картинка, где она изобразила его этаким сибаритом, лениво
вытянувшимся в кресле в слегка запахнутом на голом теле халате, с
растрепанными волосами и суточной щетиной на квадратном подбородке. Он
уткнулся в воскресный номер газеты, как самый обычный смертный. Оба эти
изображения были до смешного разными, но тем не менее в обоих была какая-то
свойственная только ему притягательность, вызывавшая в ней самой легкую
дрожь волнения, поскольку ничто не могло скрыть внутреннюю силу этого
человека - ни закрывающий его с ног до головы комбинезон, ни небрежно
наброшенный халат, ни облик этакого элегантного энергичного магната, на
которого она смотрела сейчас.
И в какой бы ипостаси ни представал перед ней Гай, в нем всегда