"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

только мой отец оказался таким чутким педагогом, так вот, на следующий день,
как только мы встретились трое, и Петр предложил отправиться в склеп и
проверить, нет ли там Желтокрылого, - Шимек тут же добавил, что обо всем
нужно рассказать Вайзеру и даже спросить у него, что он думает о психах, и в
частности о Желтокрылом. Странно, что, когда Вайзер выходил из подворотни,
никто из нас не подошел к нему, будто бы назначенный им час - шесть - был
сроком аудиенции, который невозможно нарушить. Не стали следить мы и за
Элькой, которая выбежала за ним. Вчерашние приключения связали нас нитью
некоего соглашения, но соглашение это было односторонним, и по-своему мы эту
специфику ощущали. В конце концов, это Вайзер соизволил условиться с нами, а
не наоборот. И нужно было отнестись к этому с уважением. Так же как и к
тому, что мы видели на заброшенном заводе. И когда Элька исчезла за афишной
тумбой, к нам подошел Янек Липский, тот самый, который был с нами в зоопарке
и играл в знаменитом матче с армейскими, и спросил:
- Ну что, дождались их тогда или нет? - Янек был последним, кто ушел из
склепа, не дождавшись Вайзера.
- И-и-и-и, где там, - спас положение Шимек. - А что? - Короткое
молчание сопровождалось взглядами, полными недоверия.
- Ну так что вы видели?
- Ничего особенного, не стоило и ждать, - врал как по нотам Шимек, -
они ловили рыбу в прудах.
- Свистишь.
- И-и-и-и-и, ну так лети быстро за ними, Фома неверующий, а нам уже
неохота.
Этот аргумент перевесил. И мы даже не заметили, как с этим первым
враньем возникло между нами тайное взаимопонимание во всем, что касалось
Вайзера. Пока что у нас была другая забота.
Желтокрылого мы застали в склепе - он не покидал своего укрытия со
вчерашнего дня. Можно было об этом догадаться по тому, как жадно поедал он
кусок рогалика, который ему дал Петр. Герой прошлой ночи дрожал всем телом
от страха, и мы не могли понять, как этот необычный человек, который
произносил прекрасные речи и сбрасывал милиционеров с крыши, как этот
человек переменился за неполные двенадцать часов. Когда он увидел нас,
склонившихся над ним и нарушивших его беспокойный сон, он заслонил лицо,
словно ожидая удара. Объяснялся он с нами невразумительными междометиями:
ээ - аа - угм, - и если бы не его вчерашнее выступление и то, предыдущее,
когда мы встретили М-ского с Arnica montana, если бы не те возвышенные
напевные полнозвучные фразы, можно было подумать, что этот небритый мужчина
в рваной одежке - немой бродяга, ищущий в нашем склепе временное укрытие.
Нынче я догадываюсь, в чем тут секрет, и, хотя это всего лишь предположение,
очевидно, Желтокрылый мог возглашать только те страшные фразы, угрожающие
карами, кровью и гибелью. В этом были его болезнь и величие одновременно.
Петр спросил, не хочет ли он остаться здесь. Тот кивнул. Шимек
предложил доставлять ему еду. Он улыбнулся, и из горла вместо ответа или
благодарности вырвался неразборчивый звук, означавший одобрение. Итак,
обязанности были распределены. Петр должен был организовать еду, Шимек -
какую-нибудь одежду, а я - курево, поскольку Желтокрылый жестом показал, что
очень в нем нуждается. Мы отправились через Буковую горку по своим домам, то
есть в один и тот же дом, только в разные квартиры, и нам даже в голову не
пришло, что мы собираемся делать нечто противозаконное. Чем-то этот так