"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

Но то не были звезды. Туча светлячков повисла над нами, как дождь из
золотых капель, и было так тихо, что мы слышали собственное дыхание.
- Я думал, - добавил Шимек, - что они светятся только в июне.
И действительно, было в этом что-то странное. Никогда - ни прежде, ни
потом - не видел я в наших краях такой массы светлячков в июльскую ночь.
- Это души мертвых, - шепнул совершенно серьезно Петр, - потому и
светятся.
- Души мертвых в летающих жучках?! - возмутился Шимек. - Кто тебе это
сказал?
Однако Петр не спешил с ответом. Только на железнодорожной насыпи,
вблизи костела, он объяснил примерно так: неприкаянные души, когда им
удается войти в тело жучка, начинают светиться. Но жучки долго не
выдерживают и умирают, поэтому светлячков можно видеть только короткое
время, в начале лета.
- Эти души, - сказал Петр, - должно быть, принадлежат великим грешникам
и светятся дольше обычного.
Шимек был возмущен, словно речь шла о его бинокле или о футбольных
правилах.
- Глупый ты, - возразил он громко, - душу нельзя увидеть, потому что
она невидима! Что говорил ксендз Дудак на религии? Ну что?
- Что душа бессмертна, - защищался Петр, - но он совсем не говорил, что
ее невозможно увидеть!
- А вот и нет, он говорил: бессмертная и невидимая, и то и другое
одинаково важно, да? - С этим вопросом Шимек неожиданно обратился ко мне,
призывая меня в свидетели. Я не очень-то знал, что ответить, так же как и
сегодня не знаю - можно ли увидеть душу. Если можно, то когда кто-то
умирает, она должна быть видна, но в какой форме? Главное, увидеть ее, когда
она покидает мертвое тело, которое через день или два зароют в землю. Может,
она похожа на облачко пара, а может быть, появится в образе мягкого света,
который поднимется вверх, не рассеявшись по дороге. Не знаю. И тогда тоже не
знал. Хуже всего, что я должен был рассудить спор, будто я теолог или Папа
Римский.
- Ксендз Дудак тоже этого не знает, - сказал я, - а говорит так, потому
что...
- Почему? Ну-ну, почему он так говорит? - перебивали они меня
нетерпеливо.
- Он так говорит, - объяснял я дальше, - потому что так его научили в
семинарии и так велит говорить епископ, а ксендз во всем обязан слушать
епископа, у них как в армии, вот и все.
- Как это? - разозлились оба. - Как это ксендз может не знать?
- Этого никто не знает, - утверждал я уверенно, - только когда умрешь,
сможешь это проверить.
Мы смотрели на кладбище по правую руку от нас. Обломки статуй и
разбитые надгробия выглядели сейчас как склоненные в молитве люди.
- Это ужасно, - вздохнул Шимек. - Умереть, чтобы в чем-то наверняка
убедиться, а?
Мы кивнули с пониманием.
В этот самый момент чья-то рука раскачала брентовские колокола, и по
лесу в ночи, словно возвещая тревогу, разнесся мощный набатный гул.
- Господи Иисусе! - сказал, вернее, закричал в третий раз Шимек. - Это