"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

кто-то там, на кладбище!
Нет, я не напишу сейчас, что сердца у нас сжались от ужаса, или что
душа ушла в пятки, или еще лучше - сердце подскочило к горлу. Не напишу,
потому что такие слова годятся для книг, такие слова и такие сцены наилучшим
образом подходят для нравоучительного романа. В первый момент я подумал, что
это Вайзер забавляется, проверяет, не рванем ли мы случайно через Буковую
горку домой. Сократив путь, он мог оказаться здесь минут на пятнадцать
раньше нас. Однако сразу же мне пришла в голову другая мысль, более трезвая:
это не в стиле Вайзера, этот ночной сполох колоколов, пронизывающий лес,
гудящий под искрящимся куполом неба, грубо и дерзко раздирающий тишину
нагретого воздуха. Действительно, это не был замысел Вайзера и не его рука
дергала все три каната между трухлявыми балками колокольни. Это был
Желтокрылый. Как только мы, притаившись за кустами орешника, узнали его,
возникло желание вернуться домой.
- Однажды нам уже влетело из-за него, - припомнил Шимек. - Сейчас сюда
примчится кто-нибудь из приходского дома и наткнется на нас.
Я не был в этом так уж уверен:
- Среди ночи? Сейчас?
Но Петр указал рукой на дом, примыкающий к костелу:
- Гляньте-ка!
Между ветками вдали блеснул свет, сначала в одном, а потом и в другом
окне. Тем временем Желтокрылый подскакивал вверх, раскачивался, приседал на
корточки, и все это в ритме набирающего мощь колокольного гула. Он был похож
на привязанный к веревкам манекен, немного смешной, немного страшный. На нем
уже не было больничного халата, и его костюм состоял из тиковых штанов,
наверно где-то украденных, и такой же куртки. Мы не могли оторвать от него
глаз, каждый раз, потянув за веревки, он что-то выкрикивал, но слова
пропадали в металлическом трех-голосии. Может, именно из-за этого звона мы
не двинулись с места, даже когда увидели двух подбегающих мужчин -
причетника и ксендза здешнего костела, который ничем не напоминал нашего
ксендза Дудака. Может быть, этого и добивался Желтокрылый - выманить их из
дому и обратить на себя внимание: он подождал, пока те подбегут поближе,
после чего отпустил веревки и, нырнув в ближайшие заросли, побежал в сторону
Брентова.
- Уважаемый ксендз, - громко сопя, проговорил причетник, -
возвращайтесь в приход и звоните в милицию, а я побегу за ним!
Мужчины разделились - причетник, сопя еще громче, двинулся за беглецом,
ксендз затрусил к приходу. Теперь, дело ясное, мы не могли отступить. Нужно
было дождаться конца этой истории, и, хотя на Желтокрылого нам было,
собственно, наплевать, очень хотелось узнать, чем кончится облава.
Мы двинулись вслед за причетником едва видной тропкой, которая терялась
в разросшейся крапиве и папоротнике. У Желтокрылого было метров тридцать
форы, и он лучше ориентировался на местности. Он скакал от дерева к дереву,
прятался между склепами, а когда нам казалось, что он исчез в одном из них,
выскакивал вдруг как из-под земли и мчался вперед. Он явно играл с
причетником. Наконец он достиг края кладбища, стал на треснувшую плиту и
закричал в сторону преследователя: "Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э -
э-э-э-э-э-э-э-э-э - эге - э-э-э-э-э-э-э-э-э-э!!!" Причетник прибавил шагу.
Но Желтокрылый был уже далеко. Он бежал в сторону первых строений Брентова,
где разбуженные люди высовывались из окон, высматривая причину ночной