"Ричард Хьюз. Деревянная пастушка" - читать интересную книгу автора

Джейнис, даже когда вела машину по мосту, и то закрывала глаза - и летела
стрелой.


Время шло, и Огастин почти забыл о грозившей ему опасности и о
необходимости соблюдать осторожность: он открыто, наравне со всеми
разъезжал повсюду. Он даже стал заходить в лавку, не заботясь о том, чтобы
прежде взглянуть, нет ли там кого постороннего. Но вот однажды, когда они
с Джейнис как раз подъезжали к лавке, из нее вышел человек в форме, с
пистолетом в кобуре; он перекинул ногу через седло мотоцикла "Индеец",
прислоненного к крыльцу, но не сел, а продолжал стоять, прикрыв от солнца
глаза рукой. "Стая" застыла на месте - он глядел на них так несколько
секунд, а они с ненавистью смотрели на него. Потом он ударил ногой по
педали, мотор взревел, он развернулся, продолжая пяткой отталкиваться от
земли, и умчался (как заметил потом Рассел, поэт и знаток английского
языка), "точно ведьма на помеле".
- Старый проныра на резиновом ходу! - с отвращением произнесла Джейнис.
- Вот уже целую неделю шныряет по Нью-Блэндфорду и все что-то
вынюхивает! - заметила Сэди.
Огастин почувствовал, как по спине у него поползли ледяные пауки. Он
робко осведомился, не слышали ли они, кого ищет полицейский.
- Этот свое хайло зря не раскрывает! - сказал Али-Баба и сплюнул, как
выстрелил.



15


Чувствуя, что сердце у него уходит в пятки, Огастин первым делом
подумал, что надо бежать, унести отсюда ноги, пока не поздно. Если его
арестуют, надежды оправдаться нет никакой: не удастся ему убедить судью,
что он не собирался заниматься "ромовой контрабандой", что все произошло
не по его вине, а по вине судьбы - так уже получилось после того, как его
тогда ночью огрели по голове. Все это, конечно, правда, но едва ли может
объяснить суду, почему же в таком случае он высаживается с контрабандой на
берег и зачем ударил ни в чем не повинного солдата, а потом удрал.
Но если бежать, то куда? Раз нельзя вернуться на море, то вернее всего
ехать в Нью-Йорк: ведь в деревне чужака сразу приметят, а в городе,
говорят, легче исчезнуть. Надо серьезно об этом подумать... Однако
инстинкты сельского жителя восставали в Огастине против такого решения: он
ненавидел города, боялся их, да и к тому же разве сможет он прожить в
Нью-Йорке? Содержимое его бумажника - деньги, которые в последнюю минуту
сунул ему шкипер, - даже здесь быстро таяли, а в городе и подавно не
успеет он оглянуться, как останется без гроша. В Англии у него денег
сколько угодно, но, даже если попросить, чтоб ему выслали какую-то сумму,
он же не сможет ничего получить без документа, удостоверяющего личность;
если же пойти работать, всюду нужно прежде заполнить анкеты и опять же
представить бумаги о том, кто ты такой... Значит, остается лишь примкнуть
к преступному миру, может быть, ему удастся связаться в городе с