"Ричард Хьюз. Деревянная пастушка" - читать интересную книгу автора

какой-нибудь группой контрабандистов и снова стать "ромовым пиратом"? Но
Огастин, естественно, и сам понимал, что пират липовый - всего лишь
никчемный любитель, и потому жизнь его в самом деле может стать "жестокой,
мерзкой и короткой" [из "Левиафана" - труда английского
философа-материалиста Томаса Гоббса (1588-1679)].
Нет, сейчас, по крайней мере какое-то время, ему остается одно:
спрятаться здесь, в лесах, уйти из своей лачуги и пожить на манер героев
Фенимора Купера в одной из пещер, что они обнаружили с Ри. Оттуда он
сможет наблюдать за своей хибаркой (если москиты оставят ему чем
наблюдать) и сразу увидит, когда за ним придут; если же никто не придет -
в конце концов, тревога ведь может оказаться и ложной, - значит,
полицейский ищет кого-то другого...
В эту минуту кто-то дернул его за рукав - он обернулся и увидел Ри. Не
ведая об охватившей его панике, она предлагала зайти в церковь, где, по ее
словам, она обнаружила совершенно новую разновидность Гигантской Церковной
Мыши. Он тотчас согласился. В самом деле, почему бы и не пойти - времени
на это много не понадобится, да и полицейский пока что исчез. К тому же у
него будет лишняя минута на раздумье...


Внутри пахло старой сосной и пауками. И посередине в самом деле лежала
"гигантская мышь", про которую говорила Ри... Но походила она, как
выразился Огастин, "скорее, на викария англиканской церкви, который от
чрезмерного усердия как был в сутане и стихаре, так и рухнул на пол". Это
была черно-белая корова, она лежала, жуя жвачку, и Ри с Огастином
объединенными усилиями выгнали ее. Но Ри и теперь не хотелось уходить из
церкви. Взгромоздившись на спинку одного из стульев, она спросила
Огастина, верит ли он в привидения - ну, собственно, не в привидения, а в
духов... Словом, считает ли он, что у него есть душа?
Что-то заставило Огастина сдержать инстинктивное "нет": ему захотелось
узнать, почему она задала такой вопрос. И он осторожно принялся
зондировать почву... Да, конечно, у нее есть душа, и последнее время она
стала задумываться, есть ли душа у него, потому как не только у нее, а у
других людей, видно, тоже есть души. Взять, к примеру, ее папку - у него
наверняка есть душа! Ну, может, и не совсем такая (и она обвела рукой
белые известковые стены христианского храма, окружавшие их), но все равно
- на-сто-я-ща-я.
Огастин стал расспрашивать Ри дальше. Это происходит, когда начинаешь
засыпать, сказала она. Точно тело вдруг отделяется от тебя, куда-то
проваливается (это, конечно, имеет прямое отношение к душе, потому как,
значит, "ты", то есть твоя "душа", высвобождается из тела). Нельзя
сказать, чтобы удавалось далеко уйти от него, собственно, она может лишь
минуту-другую продержать душу над телом: душа полежит вытянувшись немножко
и потом - раз! - точно резинка, возвращается на свое место. А вот папка -
он большой мастак на такие дела: он не только может на целых пять минут
отделиться от своего тела, но даже умеет заставить душу сесть, когда тело
его лежит! Но заставить душу слезть с кровати и пройти по полу и папка не
в силах, уж не говоря о том, что душа не может выйти из комнаты, если он
лежит...
Откуда, черт побери, могла она набраться таких глупостей?! Папка научил