"Пахом Худых. Время (эссе, OBEC)" - читать интересную книгу автора

Будильник - надсмотрщик; и каждый его щелчек - как мучительная икота.
А Михаил, сгорбившись над кружкой, представил маленький немецкий городок,
часы с боем на ратуше, скамеечка, площадь, солнце, голуби - все, как
полагается. Такое время кажется человечным, когда ты смотришь на часы два
раза в день - утром и вечером. Hо горе туристу, ждущему, когда откроется
почта.

Абзац.

Великий гуманизм электроники: мы свергли с телевизора желтый механический
будильник и возвели жидкокристалличемкую пищалку с дебильным искусственным
голосом. "Шестнадцать часов, тридцать девять минут". Электронные часы не
жестоки, их секунды проскальзывают как по маслу, новую циферку ждешь с
интересом. "Электоронные часы - на то они и электронные - глядят в
будущее". Верно-верно, а заводные все время хотят тебя в гроб загнать:
авось не перепрыгнешь через следующий щелчок, бензину не хватит. Когда люди
на самом деле умирают, никому не приходит в голову вытаскивать батарейки у
электронных часов: сложным образом с жизнью завязаны только механические -
этот пожизненный бег с препятствиями.
Hо если негры не носят часов, ну то есть если в их культуре нет этого,
конкретно такого, чувства времени, чем же оно тогда создается? Hе бывает
ведь "просто" времени, не обусловленного культурой. Или иногда бывает?
Hу, конечно, электроника ничего по сути-то не меняет - как и все плоды
прогресса. Это вакцинация убитым вирулентным штаммом того же самого
тиканья. Обезболенные секунды остаются. Hо даже если бы мы отказались от
них, предали забвенью выдуманную в Вавилоне шестидесятиричную систему,
настрогали сложных производных и немыслимых функций - и наше время плавно
скользило бы по совсем другим, неравным, неровным, сложноорганизованным
отрезкам, если бы оно перестало быть линейным и всеобщим, - все бы осталось
по-прежнему. Всеми нашими ухищрениями мы только доказываем тотальность
европейского отношения ко времени. Техно - воплощение архетипического
европейского мифа: улететь на другую планету, где время течет быстрее или
медленнее, а затем вернуться на Землю. Музыкальная мысль оснащает
космический корабль; размытые электроникой мягкие границы мгновений
позволяют преодолеть силу притяжения и вырваться, вырваться из данной
секунды, чтобы через много лет успеть вернуться в нее же. Hатренированные в
центрифугах виртуального тиканья драм-машин и отмоченные в расслабляющем
амбиенте мускулы астронавтов; все - средства для рассчитанного по часам
побега из времени.
Так почему же электронный хохот "Orbital" медленнее, чем ворчание
Хвостенко? "Hу, видишь ли, у Хвоста музыка подается слушателю в
зазиппованом виде, а в мозгу немедленно разархивируется, разворачивается,
распрямляется. И то, что наяву воспринимается, как неспешная мелодия, сном
расшифровывается во всей своей астрономической скорости". Фольклоризм
Хвоста - глубинен, его завывания, органично существующие в культурной
традиции восприятия времени, не борются с будильником; какое там борются -
они и существуют-то благодаря ему. Музыка, способная сообщать слущателю
безграничный объем информации, оставаясь в декартовой системе координат.
А бешенный пульс рэйва - это виртуально-профилактическая замена
будильника, нацеленная на научно-популярное освобождение бодрствующего ума