"Пахом Худых. Время (эссе, OBEC)" - читать интересную книгу автора

Alexander Burtin 2:5020/1530.24 30 Oct 97 16:14:00

Перед вами наивнейшее эссе Пахома Худых. Автор извиняется за эту
наивность, выспренность и общие места. Редактировать эту старую телегу он
не в силах, однако некоторые мысли до сих пор кажутся ему самому достойными
прочтения.


Время.

Культурная природа времени: общее место, над которым я никогда не думал.
Время и музыка. Музыка как квинтэссенция отношения людей разных культур ко
времени. Утром, днем, когда после болтовни до рассвета я хочу разбудить
Михаила чтобы позавтракать, потому что он всю ночь ел салаты, а я только
говорил. Михаил всегда встает тяжело - я роюсь в кассетах и ставлю
"Прощание со степью" Хвостенко - самое ненапряжное. Hо он просыпается
только, когда я начинаю возится с зажевавшим пленку магнитофоном, шуметь, -
и смешно говорит: "Так это правда был Хвост, а я думал, мне снится". И
сообщает сонно, что эта музыка абсолютно входит в структуру сна, потому что
она такая быстрая, а техно - слишком медленное. Потому что техно - это
вополщение человечества о сверхскоростях...
Я сказал, что это интересно, потому что посылка была явно неожиданной, и
когда он приходит в себя, мы принимаемся думать о времени; причем я -
первый раз в жизни. Я вспоминаю хантов, которых мама видела под Сургутом -
семью, много часов стоящую на зимней дороге и ждущую попутного грузовика,
который подсадил бы их, но безнадежно - потому что, когда она ехала
обратно, то снова их видела, стоящих терпеливо, и казалось, вообще не
знающих, что такое время. Я вспоминаю ненца, делающего трехдневный переход
по летней тундре, чтобы полчаса поговорить с незнакомым человеком и выпить
стакан водки, и тоже явно ничего не знающего о наших часах. А Михаил
рассказывает о мертвой старухе на столе, в маленьком деревенском доме, о
будильнике - сером, с аляповатыми розовыми цифрами, который, щелкая, кует
темные вечерние секунды, заставляя его петь, завывать одинокую механическую
тризну, подбирать мелодии, ложащиеся на этот посмертный энтомологический
метроном. Он гнусавил, пока в дверь с мороза не постучала родственница
старухи; рок-н-рольчики ложились на метроном идеально, народные песни,
"мурка". Hе ложились только джазовые стандарты.
Мы выпили растроримого кофе и постулировали, что на негров наше время
тоже не распространяется. Hаше время, составленное из одинаковых,
отмеряемых будильником секунд, - бесконечный хайвэй в прошлое, бесконечный
в будущее. Заводное время. Заведенное Иеговой когда-то в эпоху Возрождения.
Я, честно говоря, впервые представил себе специфику этого европейского
времени. И правда, вот он, его дух - громко тикающий во вселенской тишине
будильник. Или, если хочется эсхатологии, часовой механизм - исход не
важен, важна его природа. Посмотрев на циферблат, ощутили привычное, как
воздух, тягучее насилие механических часов, минут. Разумеется, всякая
поделенная на любые произвольные промежутки жизнь чревата насилием.
Страшная, понимаешь, картина: секунды душат человечество, следяшее за
приблежением стрелки к делению. Шея набухла - то ты не можешь впихнуться в
эту демисезонную минуту, то она тебе разреженно-велика.