"Нина Храброва. Мой Артек " - читать интересную книгу автора

Складывался коллектив... Сам собой? Нет, так не бывает. Много лет
спустя после войны я спросила Гурия Григорьевича Ястребова:
- Что было для вас образцом устройства нашего безупречно работавшего
коллектива? Может быть, макаренковская коммуна?
- Нет, - ответил он. - У Макаренко были ведь беспризорники. У нас -
лучшие в стране пионеры. Откровенно говоря, я и сам не очень-то хорошо
представлял себе вначале механизм будущего военного Артека. Всегда помнил о
трех китах: порядок, труд, интернациональная дружба.
Чувства товарищества и интернациональной дружбы нам хватило на долгий,
проверенный четырьмя десятками лет, срок: с первых дней нашей встречи до
сегодня. У нас бывают традиционные сборы, ради участия в которых наши бывшие
дети, оставив своих внуков на попечение родителей, пересекают страну из
конца в конец. Бывает, мы просто ездим в гости друг к другу. В один осенний
день, когда Тося покинула солнечные края Одессы и приехала в Таллин
навестить меня и, естественно, ребят, мы стали вспоминать, как мы
воспитывали в ребятах чувство интернациональной дружбы: И было у нас обеих
одинаковое впечатление о взаимоотношениях детей разных национальностей в
Артеке: что детям от природы свойственно чувство интернационализма. В смене,
которая началась 18-19 июня и длилась четыре военных года, были русские,
евреи, эстонцы, литовцы, латыши, украинцы, белорусы, молдаване, одна немка
из Киева и общий любимец всего коллектива казах Алеша Култыгаев. Вспоминая
множество наших сложностей, мы перебирали разные бытовые, организационные,
дорожные проблемы, ссоры между детьми и причины их - и не могли вспомнить ни
одного конфликта, который произошел бы на национальной почве. Возможно,
интернациональный тон задавали дети из РСФСР, Белоруссии и Украины -
воспитанные в пионерском духе конца тридцатых годов, они были органически
настолько далеки от национализма, что им просто не приходило в голову
спрашивать - кто какой национальности, не говоря уже о том, чтобы какую-то
одну национальность считать "хуже" другой. У этих ребят было прямо
противоположное национализму отношение к своим новым друзьям из других
республик: необычайная любознательность - а что представляет собой их
культура, язык, об чаи? Если белорусы плясали свою знаменитую "лявониху", то
на белорусском языке подпевали им все, слова зажигательных молдавских песен
мы помним до сих пор и поем на своих встречах, и большинство русских,
украинских и белорусских ребят запомнили несколько десятков обиходных
эстонских слов.
Разумеется, общим для лагеря языком был русский, и эстонские ребята не
были замкнуты в своем отдельном отряде, а в соответствии с возрастом
распределены по всем отрядам. Но когда наступали праздники, а праздники
государственные и школьные мы устраивали для ребят обязательно, стараясь
почаще радовать их - традицией этик праздников были концерты, на которых
каждый из ребят показывал свое национальное искусство. Мы поддерживали в них
память о родных песнях и танцах, создавали возможность чтения на родном
языке - в частности, для эстонских ребят через эвакуированный в Москву ЦК
ЛКСМЭ, вьшисывались эстонские молодежные газеты. Каждый своеобразный,
понравившийся концертный номер встречался взрывом коллективного одобрения и
в дальнейшем исполнялся всеми. Все четыре военные года Артек жил одной
семьей, с общими радостями и огорчениями, с общими интересами, с общим
настроем доброжелательности друг к другу. Вожатым в общем процессе
воспитательной работы ни разу не пришлось специально выделять проблему