"Нина Храброва. Мой Артек " - читать интересную книгу автора

а зверь такой смешной, что мы в него верим и хохочем.
Мы, вожатые, стараемся научить ребят всему, что сами умеем, и главное,
помочь им показать лагерю то, чему они научились в своих школах. Без скидки
на возраст, на войну теперь могу сказать: самодеятельность в Артеке была
по-настоящему художественной. Эстонские ребята тоже были на высоте, о чем
речь пойдет дальше.
Репетиции идут и после ужина, до самой вечерней линейки. Я обнаруживаю
у себя на окне букетик из спелых колосьев и жестких степных васильков, а
также горсть терпких, напоминающих северную черемуху терновых ягод: значит
"лодыри" вернулись, наработавшиеся, загорелые и запыленные, и все
осознавшие.
Вечерняя линейка заканчивается традиционным:
- Над Доном ночь спускается, Артеку спать пора...
Заканчивая дежурство, хожу по всем отрядам, по всем дачам - смотрю, как
они умываются, тщательно готовят к утру свои нехитрые костюмчики и галстуки,
как бережно научились обращаться с мылом и полотенцами. Существенные
(существеннейшие!) мелочи - умение бережно обойтись малым. Без этого
натерпишься беды на войне, будь ты хоть и в глубоком - пока еще - тылу...
Над степью восходит луна. Развожу по постам ночных дежурных, слежу,
чтобы они потеплее оделись - ночью могут озябнуть. Они будут меняться каждые
два часа. В дежурствах - двойной смысл: и в лагере порядок, и ребята
привыкают к ответственности за этот порядок в своем доме. Дежурства не
вызывали ни в ком досады, и мало кто засыпал на посту; при введении
начальник и старший вожатый произнесли веские слова, дежурство проходили
все, на посту чувствовали себя ответственными за все и за всех. Позднее, в
Сталинграде, я однажды услышала, как, перефразировав известную песню
пограничников предвоенных лет: "А я не сплю в дозоре на границе, чтоб мирным
сном спала моя Москва", молдавская девочка Женя Чебанова мурлыкала сама
себе:

- А я не сплю в дозоре в коридоре,
Чтоб мирным сном спала вся детвора...

В полночь вместе со старшим вожатым проверяем посты, смотрим, как
меняется наш бравый караул. Дежурят старшие, Володин первый отряд. В ту ночь
я услыхала от ребят впервые:
- Спокойной ночи, Володя, спокойной ночи, Нина. Идите спать, все будет
в порядке, если понадобится - позовем...
- Спокойной ночи, ребята!
- Не без покровительственных ноток отпустили нас, заметила? - говорит
Володя, когда мы отходим от ребят. - Взрослеют.
Это было время полной отдачи сил. Мы, вожатые, вставали в шесть утра -
за два часа до подъема надо было успеть привести в порядок свою комнату и
скудный, тем более нуждающийся в порядке гардероб. И надо было подумать о
том, чтобы наступивший день был добрым и интересным для ребят. Потому что до
конца этого дня, до двенадцати часов вечера, думать будет уже некогда.
Начало и конец июля 1941 года были для нас непохожими - если в начале
мы поддавались тревоге и тоске, то в конце у нас складывался коллектив и
создалась первоначальная модель нашей жизни, девизом которой молчаливо и
единогласно было принято мужество.