"Роберт Говард. Пока клубился дым ("Джентльмен с Медвежьей Речки") " - читать интересную книгу автора

словах моего любимого дедушки...
- Заткни пасть! - сказал я, страшно расстроившись. - И кончай ныть!
Ладно уж, изображу индейца. Но только ради тебя. А еще вот что я тебе
скажу: ладно, я завернусь в то одеяло и повтыкаю в волосы все те долбаные
перья, но будь я проклят, если позволю срезать с моих любимых бриджей
кожаный низ!
- Но ведь так было бы совсем похоже! - всхлипнул Джошуа, промакивая
глаза бахромой моей охотничьей куртки.
- Заткни пасть! - яростно повторил я. - И закатай назад свою губу!
Всему в мире есть свои пределы!
- Ну ладно, ладно, - сказал он. - Только успокойся. Какой же ты
все-таки темпераментный! И потом ведь, в любом случае, когда ты завернешься
в то одеяло, штанов все равно ниоткуда не будет видно!
Ну дак вот.
Пошли мы в каюту за одеялом, и ты мне не поверишь, пап, но этот
проклятый индеец отказался отдать его мне, хотя на кону стояла его
никчемная жизнь! Он-то ведь думал, что эта красная тряпка есть великий
волшебный амулет, а любой обычный индеец куда скорее согласится отдать свою
жизнь, чем свой любимый амулет! И тогда завязалась самая настоящая битва за
то чертово одеяло, и та битва длилась бы до сих пор, если в Большой Нос
ненароком не ударился головой об ту здоровенную пустую бутылку из-под рома,
которая как раз в тот момент случайно оказалась у меня в руке. Все это было
так отвратительно, пап! К тому же паршивец здорово прокусил мне левую ногу,
когда я сидел на нем, выуживая из его волос эти противные замусоленные
перья! И это лишний раз доказывает: любой индеец способен отплатить за
добро лишь самой черной неблагодарностью. Я уже хотел было плюнуть и уйти
из каюты, но тут Джошуа напомнил мне, что компания подрядилась доставить
этого дурня в целости и сохранности до Хидасты, а значит, мы должны его
туда привезти живым и невредимым, даже если для этого нам придется его
убить!
А после Джошуа дал индейцу-янктону за его одра нож-тесак, одеяло и
пороху на три выстрела. Совершенно невозможная цена за такую ужасную клячу,
но к тому времени янктон уже успел сообразить, насколько она нам чертовски
нужна, а потому подлец просто веревки из нас вил.
Ну ладно.
Завернулся я в то красное одеяло, и повтыкал в волосы те противные
сальные перья, и взгромоздился на ту пеструю клячу, и тронулся в путь по
лощине, которая должна была вывести меня на самый верх береговых утесов.
- Ежели доберешься до деревни живым, - кричал мне вслед Джошуа, - не
высовывай носа, пока мы не пойдем обратно, вниз по реке! Вот тогда мы тебя
и подберем! Верь мне, я пошел бы на это дело сам, но мне никак нельзя
оставлять барку без присмотра! Это было бы нечестно по отношению к Пушной
компании! Я не могу ставить под угрозу ее доходы и...
- И чтоб тебя черти разорвали! - проревел я ему в ответ, пнул под
ребра свою Пеструшку и потрусил по направлению к деревне Толстого Медведя.
Выбравшись на утесы, я сразу же увидел тот мыс. А сиуксы сразу же
увидели меня. Как и предполагал Джошуа, они тут же клюнули на удочку, дико
завыли, высыпали всей гурьбой из густого ивняка, быстро взгромоздились на
своих пони и ударились в погоню за мной. Ихние лошадки, как я и подозревал,
оказались куда более резвыми, чем моя кляча, но фора у меня действительно