"Роберт Говард. Вероотступники" - читать интересную книгу автора

тело неверного.
- Алла иль Алла!* - Борода, забрызганная белой пеной, вылетавшей из
визжащей глотки, придавала лицу вождя вид бешеного пса.
______________
* Велик Аллах! (тюрк.)

Засвистел ятаган, рассекая и плоть, и кость. Убегавший обернулся, дико
вскрикнув. Ильбарс-хан устремился к нему, полы его широкого кафтана
разлетались на скаку, как крылья ястреба. Расширенные от ужаса глаза
армянина, как в тумане, видели бородатое лицо с крючковатым тонким носом и
руку, опускающую изогнутый клинок. В это же мгновение турок заметил худую,
жилистую фигуру, широко распахнутые глаза, сверкающие из-под прямых волос,
направленное на него дуло мушкета. Дикий крик сорвался с губ охотника и
утонул в грохоте выстрела кремневого ружья. Клубы дыма окутали и скрыли
обоих.
Армянин, жизнь из которого вытекала через ужасные раны на плечах и шее,
нашел силы и приподнялся с земли. Хватая ртом воздух, он осмотрелся в
поисках врага; феска турка отлетела почти на ярд, снесенная выстрелом, и
большая часть мозга осталась в ней. Рука армянина подломилась, и он опять
упал навзничь. Он сплюнул набившуюся в рот грязь, и ужасная улыбка искривила
его покрытые кровавой пеной губы. Когда подоспели пришедшие в ужас турки,
крестьянин уже умер, но страшная улыбка так и замерла на его губах, - он
узнал свою жертву.
Турки присели на корточки, как стервятники вокруг мертвой овцы, и
переговаривались над телом своего хана. Когда они поднялись, их лица были
зловещи. Печать гибели легла на чело каждого армянина, жившего в долине
Экрема.
Житницы, скирды и конюшни, - все теперь было предано огню. Пленников
безжалостно убивали, детей кидали в огонь, девушек окровавленными
выбрасывали на улицу. Перед трупом Ильбарс-хана росла гора отрубленных
голов, всадники, раскачивая за волосы страшные останки, на скаку швыряли их
на зловещую пирамиду. Каждое место, которое могло оказаться тайным убежищем
для несчастных, обыскали и уничтожили всех, кого нашли.
Один турок ткнул палкой в сено, заметив в нем какое-то движение, с
торжествующим воплем вытащил очередную жертву на свет и заорал на своем
языке что-то явно похотливое и ликующее, когда рассмотрел добычу
повнимательнее. Ею оказалась девушка, но совершенно не похожая на армянку.
Сорвав накидку, он ястребиным взором обшарил фигурку, скрытую под довольно
скудным одеянием персидской танцовщицы, и остановился на красивом личике. В
темных глазах бедняжки затаился страх.
Она молча, отчаянно боролась, ее гибкие руки извивались от боли в его
жесткой хватке. Всадник потащил девушку к своему коню, но она быстро и ловко
выхватила кривой кинжал и всадила турку под сердце. Мужчина со стоном
рухнул, а она, проворно, как пантера, подскочила к коню и взлетела в высокое
седло. Конь, заржав, поднялся на дыбы, всадница рванула поводья, и жеребец
вынес ее в долину. Позади пылила азартная погоня. Стрелы свистели над
головой девушки, и она, заслышав их пение, приникла к холке коня, летевшего
бешеным галопом.
Она правила прямо к стене гор на юге, где открывался вход в узкий
каньон. Лошади рисковали сломать ноги среди круглых камней и разбросанных