"Линда Ховард. Алмазная бухта" - читать интересную книгу автора

почти полный стакан воды. Она вернула его голову на подушку, и медленно
провела пальцами по его волосам. Она опять поддалась фантазиям! Рэйчел резко
одернула себя, поняв, какое опасное направление приняли ее мысли. Ему надо
бы сбить температуру, а она сидит тут и мечтает о нем. Чувствуя отвращение к
себе, она намочила полотенце и склонилась над ним, медленно обтирая тело
прохладной водой.
Рука коснулась ее груди. Она застыла, глаза расширились. Ее длинная
ночная сорочка была свободной и без рукавов, с глубоким вырезом, который
опустился, когда она склонилась над ним. Его правая рука медленно двигалась
в вырезе, он настойчиво водил обратной стороной своих тонких, сильных
пальцев по ее соску, вверх-вниз, вверх-вниз, пока маленький бутон плоти не
затвердел, и Рэйчел закрыла глаза в остром, внезапном удовольствии. Тогда
его рука переместилась еще ниже, и так мучительно медленно поглаживала по
бархатной груди, что она затаила дыхание.
- Прелестно, - пробормотал он, его голос был глубоким, но слово он
произнес невнятно.
Слово резко отозвалось у нее в голове, Рэйчел дернулась, глаза
открылись. Он бодрствовал! Минуту она смотрела в полуоткрытые глаза, которые
были настолько черны, что, казалось, они поглощали свет; затем ресницы
медленно опустились, и он снова заснул. Рука оторвалась от груди.
Она была так потрясена, что не могла даже двинуться с места. Ее плоть
все еще горела от прикосновений, и момент, когда она смотрела в его глаза,
настолько отпечатался в памяти, что показалось, будто своим взглядом он
поставил на ней клеймо. Черные глаза, чернее ночи, без какого-либо оттенка
коричневого. Они были затуманены болезнью и болью, но он увидел то, что ему
понравилось, и потянулся к этому. Посмотрев вниз, она увидела, что широкий
вырез свободной, удобной льняной сорочки практически открыл ее грудь его
взгляду и прикосновениям. Получается, она невольно способствовала его
действиям. Руки ее дрожали, когда она автоматически продолжила обтирать его
прохладной водой. Чувства были в беспорядке, а в голове были лишь мысли о
том, что он что он очнулся и заговорил, даже если это было только одно
слово. В течение долгих двух дней, когда он лежал неподвижно, хоть она и
молилась, чтобы он пришел в себя, она уже и перестала надеться на это. Она
заботилась о нем как о младенце, и теперь была удивлена так, будто младенец
внезапно заговорил. Но был вовсе не ребенком, а взрослым мужчиной. Настоящим
мужчиной, если явное одобрение, прозвучавшее в одном невнятно сказанном
слове, могло служить тому показателем. Ему достаточно было сказать
"Прелестно", и ее щеки вспыхнули.
А потом смысл этого единственного слова дошел до нее, и она резко
выпрямилась. Он американец! Если бы он был кем-то другим, то первое
сказанное им слово, когда он находился в полубессознательном состоянии с
высокой температурой, было бы произнесено на родном языке. Определенно,
слово было английским, хотя сказано было невнятно, а акцент американским.
Частично его неотчетливое произношение могло быть следствием акцента,
характерного для жителей южных или западных штатов. Американец. Любопытно,
от кого он унаследовал черный цвет волос? Возможно у него итальянские корни
или арабские, венгерские или индийские, а может, его предками были
черноволосые ирландцы, испанцы или азиаты? Высокие, точеные скулы и тонкий
нос с горбинкой подходили любой из этих национальностей, но определенно его
внешность была результатом огромного американского смешения.