"С.С.Хоружий. Праваславная аскеза - ключ к новому видению человека " - читать интересную книгу автора

созданию на базе исихазма цельной культурной парадигмы, альтернативной
Западному Ренессансу; но крах Империи не дал им развиться.
Ветви исихастской традиции имеются во всех странах Православия -
Болгарии, Сербии, Румынии, Грузии; но главный очаг Традиции в
послевизантийский период - в России. История русского исихазма проходит те
же начальные этапы: активное монашеское движение возникает вслед за
христианизацией Руси и прямо ориентируется на раннее египетско-палестинское
пустынножительство; влияние же более углубленного "синайского исихазма",
хотя он и ближе по времени, - незначительно. Но следующий крупный этап, в
эпоху Московской Руси XIV-XV вв., уже впитал воздействие и "синайского
исихазма", и Исихастского возрождения. Это - русская параллель последнего:
Традиция не только достигает зрелых форм, но оказывает влияние на многие
сферы культуры, церковной и соц. жизни. К ней примыкают Сергий Радонежский,
Феофан Грек, Андрей Рублев; полное и чистое ее выражение дает св. Нил
Сорский (1433-1508) и предводимое им заволжское ("нестяжательское")
монашеское движение. Однако русское (и православное) религиозное сознание в
его истории и структуре определяется не одним исихастским руслом, следующим
установке обожения, но сочетанием двух русл, из коих второе порождается
установкой освящения, сакрализации, унаследованной от языческой
религиозности (так, в элементе освящения обычно строятся в Православии
отношения Церкви и мирской власти). Отношения двух установок напряженны,
порой конфликтны, и в русской истории XVI-XVIII вв. линия освящения
вытесняет линию обожения. Обратный процесс, начавшийся снизу в русском
монашестве, а также за пределами России деятельностью св. Паисия
Величковского (1722-1794) и его учеников, вырастает постепенно в русское
исихастское возрождение XIX-XX вв. Его основные вехи - создание и
распространение русского "Добротолюбия" (фундаментальный свод исихастских
текстов, не раз пересматривавшийся, дополнявшийся и ставший базовым
руководством для устроения православного сознания и жизни); создание
влиятельных очагов исихазма (Оптина Пустынь, Валаам, Саров и др.); подвиг
учителей русского исихазма - свв. Тихона Задонского, Серафима Саровского,
Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, в нашем веке - св. Силуана
Афонского и его ученика игумена Софрония (Сахарова); становление новых форм
исихазма - странничества и, в особенности, старчества. Новые формы
показывали, что особая черта русского исихазма -широкое развитие намеченной
у Паламы тенденции к утверждению исихазма в качестве универсальной,
общеантропологической стратегии: в отличие от древнего института старцев -
наставников иноков, в русском старчестве, а также в движении "Монастырь в
миру", идущем от славянофилов и получившем развитие в нашем веке, в том
числе, при большевистских гонениях, - совершается выход исихазма в мир.
Богословско-философское продумывание исихазма, начатое Максимом
Исповедником и, в особенности, Паламой, не было воспринято и продолжено в
России вплоть до нашего века (что повлияло на судьбу как русского исихазма,
так и русской культуры в целом). Однако в последние десятилетия это
продумывание развернулось весьма активно, причем тут ясно выступает
утверждаемая исихазмом опытная основа и типология богословской мысли:
происходящее осмысление исихазма - не отвлеченный анализ, но выражение опыта
Традиции, данное, в большой мере, прямыми носителями его, афонскими
подвижниками епископом Василием (Кривошеиным) и игуменом Софронием
(Сахаровым). Наряду с ними, новый этап, на Западе неудачно называемый