"Э.У.Хорнунг. Джентльмены и профессионалы" - читать интересную книгу автора

- Ты что себе вообразил?! - свирепо прошипел я. - Да я никогда не играл
запасным никакой сборной команды, да я вообще в крикет не играю. Не впутывай
меня в это дело!
- Это необходимо, - шепнул мне Раффлс. - Тебе не надо будет играть, но
поехать ты обязан. И если ты дождешься меня до половины седьмого, то я
объясню тебе причину.
О причине, однако, я догадывался и сам. Стыдно признаться, но она
возмутила меня куда меньше, чем мысль о возможности выставить себя дураком
на крикетном поле. При одной этой мысли моя ярость разгулялась так, что я
никак не мог с ней сладить и, беспрестанно расхаживая туда и обратно, не
находил себе места с тех самых пор, как Раффлс скрылся в раздевалке. Мое
раздражение не улеглось и после той небольшой сценки, которую мне довелось
наблюдать. Подойдя к молодому Кроули, его отец остановился и, склонившись
над ним, пожимая плечами, что-то сообщил сыну. Выслушав отца, молодой
человек несколько смутился. Быть может, с моей стороны это преувеличенное
самомнение, но я готов был биться об заклад, что их расстроила невозможность
заполучить великого Раффлса без его ничтожного друга.
Тут прозвенел звонок, и я поднялся на козырек павильона посмотреть, как
будет пробивать мячи Раффлс. Сверху хорошо видны все нюансы и тонкости игры,
и если игра атакующего калитку когда-либо была по-настоящему изобретательной
и тонкой, то это была игра А. Дж. Раффлса в тот достопамятный день - что,
разумеется, было занесено в анналы истории крикета. Не обязательно самому
быть игроком крикета, чтобы уметь оценить подачи мастера, его броски, ложные
замахи, быстроту и легкость движений его тела и рук, ритмичность которых
нисколько не зависела от работы его ног, оценить его прямые удары,
поражающие калитку, или же сложно подрезанные навесные удары, рассчитанные
на обводку отбивающего игрока, - одним словом, оценить всю оригинальность и
все многообразие его атакующих действий. Игра А. Дж. Раффлса являла собою не
только демонстрацию атлетизма и удали, но и доставляла поистине
интеллектуальное наслаждение. Причем в моих глазах эта интеллектуальная
заостренность его игры имела особое значение. Я видел здесь явное
доказательство близости между двумя разными видами деятельности, видел, как
он в тот вечер, не зная устали, вел настоящий боевой поединок против элиты
профессионального крикета. Не то чтобы Раффлс взял много раз калитку при
небольшом числе ударов. Он был слишком хорошим пробивающим, чтобы дрожать
над каждым мячом. И потом, в его распоряжении оставалось слишком мало
времени, чтобы отыграться. Что меня восхитило, что запало прямо в душу, так
это все то же сочетание находчивости и хитрости, терпения и точности, работы
головы и работы рук, которое единственно и придает всякой деятельности
художественную завершенность и целостность. И все это было глубоко
свойственно тому, другому Раффлсу, о существовании которого знал только я
один.
- Сегодня вечером я почувствовал, что игра пошла, - сказал он мне
позднее, когда мы ехали с ним в кебе. - При толковом партнере на подаче я
мог бы сделать что-нибудь стоящее. Да и так три подачи из четырех за сорок
один бросок неплохо в игре против таких ребят. Но я был просто взбешен!
Ничто не злит меня больше, чем то, что меня приглашают куда-нибудь
исключительно из-за моего умения играть в крикет, словно я - безусловный
профессионал.
- Тогда зачем вообще надо было принимать это приглашение?