"Квинт Гораций Флакк. Наука поэзии " - читать интересную книгу автора

Требовать веры во всем - невозможно; нельзя же живого
340 Вынуть из чрева ребенка, которого Ламия съела.
Старые люди не любят поэмы, когда бесполезна,
Гордые всадники - все поучения прочь отвергают.
Всех голоса съединит, кто мешает приятное с пользой,
И занимая читателя ум, и тогда ж поучая.
Книга такая и Сосиям деньги приносит; и славу,
Долгих лет славу поэту дает, и моря проплывает.
Есть и такие ошибки, в которых поэт невиновен;
И струна не всегда повинуется пальцу и слуху;
Часто звук острый она издает, хотя низкого ждешь ты,
350 Но не всегда ведь из лука стрела долетает до цели!
Если поэма полна красотою обильной и блеском,
То извинительны ей те пятна, которых небрежность
Или бессилье натуры людской не умели избегнуть.
Но как не ст_о_ит прощенья такой переписчик, который
Вечно привык на письме все к одной и все той же ошибке,
Как смешон музыкант, не в ладу все с той же струною, -
Так и небрежный поэт мне покажется тотчас Херилом;
Встретя хорошее в нем, и дивлюсь и смеюсь! Но досадно,
Если и добрый наш старец Гомер иногда засыпает!
360 Впрочем, в столь длинном труде иногда не вздремнуть невозможно!
Так же как живость, нас и поэзия, сходная с нею,
Часто пленяют вблизи, иногда же в одном отдаленьи.
Эта картина прекрасна в тени, а другая, которой
Острое зренье судьи не вредит, превосходна при свете.
Эта понравится раз, а другую раз десять посмотрят.
Старший из братьев Пизонов! Хоть верен и вкус твой и разум,
И хоть голос отца для тебя превосходный наставник,
Но не забудь, что тебе я скажу! Есть предметы, в которых
Даже посредственность всеми терпима и может быть сносной.
370 Так юрисконсульт иной, хотя красноречия силой
Не сравнится с Мессалой, ни знаньем с Касцелием Авлом,
Но уважают его. А поэту ни люди, ни боги,
Ни столбы не прощают посредственность: всем нестерпима!
Как за приятным обедом нестройной симфонии звуки,
Запах грубых мастик, мак, смешанный с медом сардинским,
Всем досаждают затем, что обед и без них обошелся б:
Так и поэзия, быв рождена к наслаждению духа,
Чуть с совершенства сойдет, упадает на низкую степень!
Кто не искусен в бою, - уклоняется с Марсова поля,
380 Тот, кто ни в обруч, ни в мяч, ни в диск играть не искусен,
Тот не вступает в игру, чтоб не подняли зрители хохот;
Только несведущий вовсе в стихах их писать не стыдится.
Что же ему не писать! Он свободный, хорошего рода,
Всадничий он капитал объявил и во всем без порока.
Нет! ты не будь таковым! Не пиши без согласья Минервы!
Ты рассудителен: знаю. Когда что напишешь, то прежде
Мекия верному слуху на суд ты должен представить,
Или отцу, или мне, и лет девять хранить без показу!