"Виктория Холт. Павлинья гордыня" - читать интересную книгу автора - В городе Юлия Цезаря, - заметила я и процитировала: - "Друзья,
римляне, сограждане! Слушайте меня!" Но почему? Мириам совсем рассердилась. - Ты появилась на свет, когда они путешествовали там. - Значит, и папа ездил с ней? - воскликнула я. - И это было недорого? А как же наше бедственное положение и все тому подобное? Сестра недовольно скривилась и сухо констатировала: - Тебе достаточно знать, что они оказались в Риме. - Похоже, они и не подозревали о том, что я должна родиться. Иначе бы ни за что туда не поехали, правда?.. - Подобное иногда случается. Пора кончать с пустой болтовней. - Моя сестричка Мириам умела в нужный момент проявить строгость. Иногда мне становилось жалко аббата, если тот все же женится на ней, и особенно их будущих печальных детишек. Теперь есть над чем поразмыслить. Оказывается, со мной происходили странные вещи! Видимо, в Риме они и назвали меня Опал. Я тут же раздобыла информацию об одноименных камнях. Комментарий в толковом словаре несколько разочаровал. Не особенно лестно, когда тебя называют в честь "минерала, в основном состоящего из окисей кремния". Звучит весьма не романтично. Но потом я обнаружила, что опалы бывают разных оттенков: красного, зеленого и голубого... Они повторяют практически все цвета спектра и меняются, как радуга. Это чуть приятнее. И все же мне было трудно представить маму, поддавшуюся очарованию итальянского неба и давшую мне странное имя Опал, чтобы потом добавить более практичное и прозаичное - Джессика. Вскоре гости покинули Оуклэнд, а после них уехал и хозяин. Остались приходивших к горничным, но они меня не интересовали. В Дауэре все шло по заведенному кругу: отец раскладывал пасьянсы, в одиночестве ходил на прогулки и умел не замечать вечно жалующуюся семью; мама командовала в доме, занималась благотворительностью и делами прихожан, не уставая подчеркивать, что теперь мы одни из них, ибо стали бедняками. Явное преувеличение. Мы еще могли подать, а не просить милостыню, мы еще оставались аристократами. Ксавьер продолжал мечтать о недостижимой леди Кларе, постепенно теряя мою симпатию. Будь я на месте этой дамы или брата, я непременно сломала бы все барьеры, которые возводят деньги. То же относилось к Мириам и ее аббату. Возможно, сестру ждет судьба бедняги Джармэна, и ей придется наплодить кучу ребятишек. У священников обычно огромные семьи: чем беднее они, тем плодовитей. Проходили годы, а тайна оставалась тайной. Однако мое любопытство не уменьшалось. Я все больше убеждалась в существовании причины, по которой семья считает меня чужой. В Дауэре молились каждое утро. Причем все члены семьи и прислуга были обязаны появляться к заутрене, даже для отца не делалось исключения. Молебен проходил в гостиной, так как, по словам мамы, мы теперь не имели своей часовни. Она не уставала напоминать об этом, бросая осуждающие взгляды на папу и, наверное, с тоской вспоминая Оуклэнд Холл, где в качестве хозяйки огромного поместья общалась с Господом много лет подряд. Теперь же штат слуг стал невелик: Джармэн, миссис Кобб и Мэдди. - В Оуклэнде челяди было столько, что я знала имена лишь нескольких, - |
|
|