"Виктория Холт. Павлинья гордыня" - читать интересную книгу автора

с горечью говорила она.
Молитва всегда проходила очень торжественно, и мать мрачно призывала
нас с благодарностью воспринимать то, что уготовил Всемогущий. Ее слова
казались мне кощунством, поскольку сама матушка не желала мириться с тем
положением, в котором очутилась наша некогда богатая семья. Кроме того, она
постоянно поучала Господа:
- Святой и праведный, обрати внимание на это... Не делай того...
Ее молитвы напоминали нравоучения слугам в те "славные времена", когда
она еще жила в Оуклэнд Холле.
Я всегда ненавидела утренний молебен, хотя в церковь ходить любила, но
не из-за своей религиозности. Во-первых, здание было очень красивым и
поражало разноцветными витражами. Мне казалось, что краски напоминают цвета
опала. И еще я наслаждалась пением хора и хорошо пела сама.
В детстве я олицетворяла времена года с различными церковными псалмами.
Но больше всего любила Пасху, когда расцветали белые и желтые цветы,
наступала весна и близилось лето.
Мириам украшала собор к празднику, и аббат помогал ей. Они, должно
быть, говорили о невозможности пожениться и ругали бедность. Мне всегда
хотелось подсказать им, что простые люди, имевшие значительно меньше, все же
выглядели счастливыми. Во всяком случае, на Пасху церковь становилась
особенно нарядной. Семейству Клейверинг было отведено почетное место. Мы
занимали два передних ряда и, согласно былым привилегиям, входили через
отдельную дверь. В этот момент матушка скорее всего чувствовала себя, как в
"добрые старые времена". Именно поэтому она и любила посещать собор.
В Пасхальное воскресенье мы всегда ходили на церковное кладбище и
относили цветы на могилы умерших. И здесь опять наш род выглядел самым
именитым: великолепные надгробья и статуи украшали места захоронения
предков. Матушка злилась, что ее памятник не будет столь величественным,
потому что деньги семьи ушли на оплату карточных долгов.
В то Пасхальное воскресенье мне исполнилось шестнадцать. Кончалось
детство. Интересно, что уготовит будущее? Не хотелось состариться в замке
Дауэр, как Мириам. Ей исполнился тридцать один год, а замужество с аббатом
еще находилось в туманной перспективе.
Служба была красивой, а ее тема - интересной: "Благодарите Господа за
то, что он дал". Мне показалось, что слова Всемогущего предназначались
специально для Клейверингов, и Джаспер Грей намеренно заговорил об этом. Он
словно напоминал семье, что Дауэр - отличный дом и кажется великолепным
жилищем тем, кто никогда не обитал в Оуклэнд Холле. Видимо, аббату хотелось
жениться на Мириам и пожелать того же Ксавьеру с леди Кларой. Возможно, он
напоминал, что отцу пора забыть о прошлых прегрешениях, а матери - смириться
и радоваться жизни.
Я же была вполне счастлива, и только некоторые неясности омрачали мое
существование. Мне больше всего хотелось быть любимой. Я представляла, как
вспыхивают чьи-то глаза в момент моего появления, как люди искренне
беспокоятся за мою судьбу и не считают вынужденные издержки проявлением
невоспитанности и хамства.
- Господи, - молила я, - пусть меня кто-нибудь полюбит.
Сказав эти слова, я рассмеялась, поймав себя на том, что приказываю
Богу так же, как матушка.
Потом мы отправились на кладбище. Я несла корзинку с фиалками. Мы