"Виктория Холт. Мой враг - королева " - читать интересную книгу автора

таким, может быть, он очаровал и околдовал меня так же, как околдовывал
множество женщин, даже саму Елизавету. Я не всегда любила его, а когда я
вспоминаю, какими были наши последние дни, я содрогаюсь даже сейчас. Роберта
Дадли можно было либо любить - либо ненавидеть, это должен был признать
каждый. Не знаю за ним другого столь яркого качества, каким его можно было
бы сразу описать, как природная грация и благородство. Он был рожден с этим
качеством и хорошо это знал.
Это был один из самых высоких мужчин, которых я встречала в жизни, и он
излучал силу и властность. Сила в мужчине, я полагаю, - составляет суть
привлекательности. По крайней мере, для меня так оно всегда было, пока я не
состарилась.
Когда я с сестрами обсуждала будущих любовников в наших судьбах - а я
всегда знала, что это сыграет большую роль в моей жизни, - я говорила, что
мой любимый будет таков, что ему будут подчиняться все вокруг; он будет
богат и могущественен, и его гнева будут страшиться все - все, кроме меня.
Это он будет трепетать передо мной. Думаю, что описывая тип мужчины,
которого бы я желала, я на самом деле описывала себя самою. Я всегда была
полна амбиций, но не для того, чтобы повластвовать над людьми и сойти со
сцены. Я никогда не завидовала власти королевы, я даже была рада, что именно
она - королева, потому что, когда между нами возникало соперничество, я с
блеском могла доказать, что не нуждаюсь в короне, чтобы одержать верх над
ней.
Я желала, чтобы внимание было сосредоточено на мне. Я желала быть
неотразимой для тех, кто был мне приятен. Я уже начинала осознавать себя как
глубоко страстную, чувственную женщину, и мои потребности нуждались в
удовлетворении.
Роберт Дадли в то время был наиболее привлекательным из известных мне
мужчин. Он был смугл и темноволос, волосы его были густы и темны до черноты;
глаза его, также темные, были очень живыми и проницательными - казалось, они
видят все; нос его был с легкой горбинкой; у него была фигура атлета. Держал
он себя с королевским достоинством: как король в присутствии королевы.
Я тотчас же почувствовала перемену, которую он вызвал в Елизавете: ее
бледное лицо слегка порозовело.
- А, это Роб, как мы и ожидали, - проговорила она, - и вы, как всегда,
без доклада.
Мягкая ласка прозвучала в ее голосе, она смягчила резкость слов и дала
нам понять, что с его приходом она забыла и обо мне, и о матушке: было ясно,
что его вторжение нисколько не осуждалось.
Она протянула свою красивую белую руку; он поклонился, целуя ее, и не
отпустил, поднимая на Елизавету глаза.
По улыбке, которой они обменялись, я могла бы поклясться, что они были
любовниками.
- Дорогая леди, - проговорил он, - я так спешил к вам...
- Какие-то неприятности? - вопросила она. - Говорите же...
- Нет, - отвечал он, - просто желание поскорее видеть вас, которое было
нестерпимо.
Мать положила руку мне на плечо и повернула меня по направлению к
дверям. Я взглянула на королеву: я полагала, нужно дождаться ее позволения
покинуть зал. Но мать покачала головой, давая мне знак уходить, - королева
совершенно забыла про нас. Не взглянул в нашу сторону и Роберт Дадли.