"Виктория Холт. Наследство Лэндоверов " - читать интересную книгу автора

может обидеться.
- Я спрятала бы его, - посоветовала мама, - пока ты не станешь старше.
Я кивнула.
- Спасибо, - пробормотала я, - огромное спасибо.
Капитан обнял меня и поцеловал.
В тот же день мы с ним простились.
- Я вернусь к юбилею, - сказал он маме.
Так я получила медальон. Он мне очень нравился, и я часто заглядывала
внутрь. Однако я не решилась его спрятать, и чувство опасности обостряло мое
удовольствие.
Весь день я носила его под корсажем, а ночью клала под подушку. Я
любила его не только за то, что он такой красивый, но еще и потому, что это
был секрет, известный, кроме меня, только маме и капитану Кармайклу.
Мы вернулись в Лондон 15 июня, ровно за неделю до великого дня юбилея.
Возвращение в Лондон из деревни всегда было для нас большим событием. Мы
въезжали с восточной стороны, и лондонский Тауэр представлялся мне
бастионом, защищающим город. Мрачное, грозное строение, хранящее память о
былых трагедиях, оно всегда заставляло меня думать о тех, кто был в нем
заключен много лет назад.
Потом мы ехали по городу, мимо сравнительно нового здания парламента,
построенного мистером Барри и выглядевшего так величественно рядом с рекой.
Благодаря искусству архитектора, оно казалось столь же древним, как и
сам великий Тауэр.
Мне всегда трудно было решить, где лучше: в Лондоне или в деревне.
Сельской местности был присущ какой-то особый уют и порядок; там царили мир
и безмятежность, недостающие городу. Конечно, отец редко бывал в деревне, и
приходится признать, что, когда он там появлялся, мира и безмятежности как
не бывало. Приезжали гости, развлечения следовали одно за другим, и нам с
Оливией не следовало путаться под ногами. Так что, возможно, все дело было в
том, где находился отец.
Независимо от этого, возвращаясь в город, я всегда испытывала волнение,
а уезжая в деревню, радовалась.
Однако возвращение, о котором я пишу сейчас, было совсем особым: не
успели мы добраться до города, как заметили охватившее его возбуждение,
которое мисс Белл охарактеризовала, как "юбилейную лихорадку".
Шумная толпа заполняла улицы. Я с восторгом наблюдала за уличными
торговцами: раньше они редко проникали в нашу часть Лондона, а теперь
свободно там расхаживали. Прямо на мостовой сидел мастер, чинивший плетеные
стулья; разносчик мяса для кошек толкал перед собой ручную тележку с
отвратительной на вид кониной; лудильщик громко предлагал свои услуги; тут
же чинили зонтики, а девушка в большой бумажной шляпе держала в руках
корзинку, полную искусственных цветов - в летние месяцы, когда камины не
топились, этими цветами было принято украшать очаг... Уличные музыканты
исполняли популярные мелодии мюзик-холлов. Но больше всего было продавцов
юбилейных сувениров: кружек, шляп, украшений с надписью: "Боже, благослови
королеву" или "Пятьдесят славных лет".
Зрелище было воодушевляющее, и я радовалась тому, что мы уехали из
деревни и могли все это увидеть.
Возбуждение царило и у нас дома. Мисс Белл все повторяла, какое счастье
быть подданным такой королевы. Мы должны, говорила она, запомнить этот