"Ксавьера Холландер. Мадам" - читать интересную книгу автора

шрам, - и меня отвели домой. Только тогда ему кто-то сказал, что он только
что лечил собственную дочь.
- Этот белокурый ангелочек с зелеными глазами - моя дочь? Даже не
верится. Когда я ее видел в последний раз, у нее были темные волосы и
голубые глаза!
Лишь к концу войны наша семья собралась вместе. Правда, правительство
конфисковало у нас все, чем мы владели, и нам пришлось вернуться в Амстердам
и начать все сначала. Отцу перевалило уже за сорок, но он был человеком
отважным, сильным духом и очень любил работу. Правительство Голландии
оказало нам помощь, и отец быстро обзавелся великолепной клиентурой.
Вскоре его популярность возросла настолько, что к нему стали ездить
лечиться со всех концов Европы. Правда, его финансовое положение так и не
достигло довоенного уровня. Впрочем, по-моему, последнее обстоятельство его
не так уж волновало, просто он не был рожден для бизнеса. Всю свою жизнь
отец посвятил медицине, больные интересовали его куда больше денег и даже
семьи. Иногда он откладывал отпуск, если кто-то из его больных особенно
нуждался в наблюдении. К великому огорчению моей матери, в любое время суток
отец мог быть вызван к своим пациентам. Бывало, по совести говоря, эти
больные оказывались красивыми молодыми девицами, страдавшими, как правило,
не столько от мнимых хворей, сколько от серьезного увлечения моим отцом.
Одну из таких "больных" мы с мамой прозвали "девица-горчица". Ей было
двадцать четыре года, работала она на горчичной фабрике.
Сначала отец лечил ее от астмы, но мама вскоре поняла, что она страдает
скорее от сексуальной гиперактивности. Увлечение моего отца
"девицей-горчицей" стало для мамы совершенно ясным, когда она узнала, что
среди отцовских расходов значится и покупка норковой шубки. Непростительная
оплошность! С этого момента, лишь только "девица-горчица" приходила к отцу,
а это было всегда вечером, после работы, мама обязательно находила повод,
чтобы неожиданно войти в кабинет отца, примыкавший к нашему дому.
Однажды вечером мы с мамой убирали со стола на кухне, а в это время
отец принимал "девицу-горчицу". Вдруг мама спокойно сказала:
- Пойду отнесу папе чашечку кофе.
Она налила кофе в большую фарфоровую чашку, которую так любил отец, и
направилась в его кабинет. Вдруг раздался такой шум и грохот, что мне
показалось, будто река Зюйдер прорвала плотины: крик, вой, хлопанье дверей,
звон разбиваемой посуды. Оказывается, мама вошла в кабинет отца без стука и
увидела, как "девица-горчица", в чем мать родила, распахнув накинутую на
плечи норковую шубку, страстно и увлеченно берет у отца минет.
Мама схватила ее за волосы и вышвырнула из дома на снег в одной
норковой шубке на голое тело, запретив впредь появляться у нас.
Отец пытался спрятаться в доме, а мама хватала все, что попадалось под
руку (попался ей и наш самый красивый сервиз), и швыряла в мужа. Я забралась
на лестницу и уже хотела вмешаться, чтобы предотвратить кровопролитие, но
мама в конце концов просто выставила отца из дома и пригрозила ему разводом.
Я уже говорила, что мой отец был человеком очень храбрым. Он перенес
все страдания войны без единой слезинки, но в эту ночь плакал, не стесняясь.
Отец очень любил маму и хорошо понимал, сколько горя он ей принес из-за
этого ничего не значившего для него приключения.
Мне тогда было не более одиннадцати лет, но я уже понимала, что этот
скандал не стоило воспринимать всерьез. Я знала, что для разных людей любовь