"Вольфганг Хольбайн. Кровь тамплиеров" - читать интересную книгу автора

глаза. На коже ее самый придирчивый глаз не обнаружил бы ни единой морщинки,
веснушки или родинки и уж тем более никакого шрама или другого дефекта.
Женщина, стоявшая перед священником, отличалась поистине безупречной,
неестественно безупречной красотой - то была вершина, недосягаемое
совершенство в образе женщины.
От этого совершенства священник сильно робел, и ему становилось
неуютно.
Неуютно? Возможно, это был всего лишь недостаток знаний для сравнения,
сопоставления этой неизвестной ему красавицы с другими женщинами, для
представления ее в обычных жизненных ситуациях; возможно, это только
создавало между ней и каждым человеком, который ей противостоял,
определенную дистанцию. А может быть, это была конфронтация, негативная
реакция священника на ее почти неестественную красоту, отчего он становился
немного нервозным и чувствовал себя не в своей тарелке. Однако он ей
улыбнулся, ибо непредвзятость, открытость и если это не помогало, то
дисциплина были столь лее неотъемлемыми от его профессии, как утренняя
молитва. Он окунул руку в святую воду и нарисовал этой водой знак креста на
лбу ребенка, которого мать держала над крестильной купелью.
- Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа, - сказал он и
встревоженно оглянулся вокруг, когда его слуха достиг шум, доносившийся
из-за церковных стен.
Собственно, шум был едва слышен. Однако уже одно то, что священник
вообще его уловил, вселило в него некоторое беспокойство, так как каменные
стены церкви были достаточно толстыми, а массивные деревянные двери были
созданы специально для того, чтобы не пропускать внутрь никаких могущих
явиться помехой звуков. До сих пор двери служили исправно. Тем не менее
священник продолжил церемонию и не пошел выяснять, что происходит на
площади.
- Всемогущий Господь, - говорил священник, улыбаясь мальчику, после
того как вместе с его матерью покинул главный неф и поднялся на возвышение,
где красовался роскошный алтарь, - Отец нашего Господа Иисуса Христа
освободил тебя от наследного греха и даровал тебе посредством воды и Святого
Духа новую жизнь. - Затем он взял серебряный сосуд с елеем, умастил им кожу
младенца и произнес: - Помазаю тебя целительным елеем, дабы ты всегда
принадлежал к своему народу и оставался частицей Христа, который есть наш
духовный пастырь, пророк и царь на вечные времена.
Он указал матери младенца на белую крестильную свечу и передал ей
длинную горящую спичку.
- Возожги свет Христов! - велел он, и женщина в белом бархатном одеянии
подожгла фитиль.
После этого тихим голосом заговорила мать младенца.
- Не бойся, - сказала она сыну, подражая интонации священника, - ибо я
тебя освободила. Я дала тебе имя, ты - мой!
Продолжая назидания, священник на миг приподнял голову, когда сквозь
закрытую дверь в Божий храм снова проникли посторонние звуки, но затем сразу
же поторопился вернуться к своим обязанностям.
- Теперь нам следует перейти к молитве, - призвал он молодую женщину.
Вместе они прочитали "Отче наш".
Они еще не дочитали молитву до конца, когда одна из дверных створок
неожиданно резко подалась вперед и на пороге показался темно-русый мужчина