"Вольфганг Хольбайн. Кровь тамплиеров" - читать интересную книгу автора

атлетического сложения, с пронизанной сединой трехдневной бородой, в
распахнутом, доходящем до щиколоток плаще, под которым была видна кожаная
куртка. Плохо залеченная резаная рана обезображивала его лицо. В правой руке
он держал великолепный меч, клинок которого был обрызган кровью, и поэтому
лишь те места, где крови не было, ярко поблескивали в колеблющемся свете
свечей. Левой рукой мужчина закрыл за собой дверь и ловкими пальцами запер
ее на засов, после чего поспешил к священнику и молодой женщине, которые
изумленно к нему обернулись. Изумление, однако, сразу лее исчезло из глаз
святого отца, когда он узнал вошедшего, и сменилось выражением, которое
молено было истолковать двояким образом: он хорошо знал этого человека либо
потому, что состоял с ним в близком родстве, либо потому, что они долгие
годы находились в дружеских отношениях. На лице служителя церкви попеременно
отразились печаль, облегчение, страх и усталое равнодушие; он встал со
своего места и проворно устремился к боковому выходу справа от алтаря.
Молодая женщина, напротив, была явно испугана, если не сказать
пребывала в ужасе и смятении, когда ее взгляд упал на ворвавшегося в церковь
мужчину. Она тоже поднялась и, крепко прижимая к груди ребенка, поспешила
вслед за священником. Тот, однако, захлопнул за собой дверь, и, прежде чем
женщина успела ее открыть, послышался звук поворачиваемого снаружи засова.
Итак, он оставил ее наедине с преследователем, который приближался к ней,
угрожающе воздев клинок и оттесняя ее обратно к алтарю.
В отчаянии она попыталась изгнать страх из своих глаз, поняв, что
рассчитывать может только на саму себя. Женщина повернулась лицом к
вооруженному мужчине и улыбнулась.
- Я счастлива, что ты пришел на крещение нашего сына, - заявила она; в
ее голосе слышалось соблазнительное придыхание, словно мягкий бриз пронесся
сквозь святые покои. - Я назвала его Давидом.
- Отдай его мне! - Странный рыцарь, который, судя по ее словам, был
отцом ребенка, требовательно протянул руки к младенцу.
По ней было видно, что ей больше всего хотелось от него убежать, но
женщина осталась стоять на месте и продолжала как ни в чем не бывало
улыбаться. Лишь едва заметное нервное подергивание уголков рта выдавало
объявший ее страх.
- Мы одна семья, Роберт, - сказала она просительно и настойчиво.
Тихое позвякивание возвестило, что ключ в боковой двери повернули
снова. Второй мужчина со скомканным платком в руках и мечом, висевшим в
ножнах на поясе, тихо подошел к женщине сзади, но та, казалось, этого не
заметила.
- Давай жить вместе, одной семьей, - прошептала она молящим тоном, -
Пожалуйста, давай...
Конец фразы потонул в удушающем кашле, когда второй вооруженный мужчина
одной рукой крепко обхватил ее сзади, а другой прижал к ее красивому лицу
платок, пропитанный хлороформом или другим одурманивающим средством. Лишь
один момент она извивалась в крепких тисках незнакомца, отчаянно прижимая к
себе малыша, но ее силы быстро убывали.
Ее тело обмякло, она уже не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, и
человек, которого она назвала Робертом, выхватил у нее ребенка прежде, чем
она упала без чувств.
Странный рыцарь положил младенца на алтарь и наставил острие меча на
его грудь.