"Вольфганг Хольбайн. Кровь тамплиеров" - читать интересную книгу автора

который вырвался из горла противника, убедил фон Метца, что его боевому
товарищу удалось одержать верх в поединке. Затем он отдал приказ к
отступлению.
______________
* В исландских и некоторых других северных сагах берсеркеры - могучие
свирепые воины, обладающие силой по крайней мере двенадцати мужчин^
впадающие во время сражений в неистовство и издающие дикие боевые крики.

Хорошо сыгранный тамплиерский дуэт поспешно отступил назад, при этом им
приходилось непрерывно отражать атаки Ареса. После того как они один за
другим проскользнули через щель между створками ворот, Папаль захлопнул их
прямо перед носом разъяренного противника. Арес отошел, разбежался и с дикой
яростью бросился на ворота, видимо желая использовать собственное тело в
качестве тарана, однако Уильяму удалось вовремя заблокировать ворота своим
клинком. Тамплиеры поспешили сесть в микроавтобус, в то время как Арес
колотил мечом по воротам и выкрикивал им вслед зловещие проклятия.
Из церкви в это время раздался душераздирающий крик - это Лукреция
очнулась и обнаружила отсутствие ребенка. В то время как она все еще
продолжала кричать, Роберт наблюдал растущую растерянность на лицах своих
друзей, когда они заметили, что он держит на руках мальчика. Взгляд Цедрика
наряду с изумлением выражал сочувствие, но более всего - разочарование и
упрек.
- Что случилось, Роберт? - вырвалось у него. - Ты должен был убить
малыша!
Фон Метц не произнес ни слова. Своего рода ответ дал им сам малыш.
После того как, выражая недовольство не всегда деликатным обращением с ним
Роберта во время бегства, он дал волю слезам и разразился оглушительным
плачем (причем продолжалось это довольно долго), он вдруг внезапно затих.
Неловкими пальчиками он потянулся к рукоятке меча своего похитителя и начал
ощупывать врезанный в золото клинчатый восьмиугольный крест тамплиеров.
Оглушительный лай ретривера на маленькой замощенной площади перед
монастырской церковью вырвал Роберта из мира прошлого. Он снова вспомнил
причину, по которой пришел сюда и стоял в этот момент рядом с Квентином за
пестрыми окнами библиотеки, разглядывая молодого человека, каким стал его
сын.
- Он чувствует, кто он, - прошептал Роберт, не глядя на монаха. - И он
будет задавать тебе каждый день все больше вопросов.
- Но я не думаю, что сейчас подходящий момент, - взволнованно возразил
Квентин. - Дай ему, по крайней мере, закончить школу и сдать экзамены на
аттестат зрелости.
- Подходящий момент, Квентин, не наступит никогда, - ответил фон Метц и
посмотрел на монаха с грустной улыбкой.
Роберт сочувствовал монаху, самоотверженно и беззаветно заботившемуся о
ребенке, о котором сам он заботиться до поры до времени не имел возможности.
Квентин же целиком посвятил себя мальчику и сделал из него воспитанного
молодого человека. Роберт представлял себе, что монах должен чувствовать при
мысли, что у него заберут Давида, заменившего ему родного сына, которого он
не мог иметь из-за своего монашеского призвания. Но все равно, не может же
Квентин привязать к себе Давида навечно. Фон Метц понемногу наблюдал за
сыном все эти годы, и от него не ускользнуло, как изменился Давид в