"Николай Хохлов. Право на Совесть " - читать интересную книгу автора

Ну, вот, кажется и все. Можно снимать комбинезоны и прощаться с
охраной. Они останутся на краю леса, под деревьями. Нам с Карлом - дальше.
Радиостанция сложена и передана капитану. Еще раз повторены условия
встречи при возвращении. Капитан, опустившись на колено, укладывает наши
комбинезоны в вещевой мешок и шопотом рассылает своих ребят на боевые
позиции. Под тенью последних деревьев мы с Карлом переводим стрелки часов с
московского времени на берлинское и оглядываем друг друга. Все, кажется, в
порядке. Погоны на месте, сапоги начищены, орденские ленточки, сбившиеся
было под комбинезонами, приведены в порядок. Оба почему-то улыбаемся, не то
смущенно, не то счастливо. Капитан дает знак, что путь свободен. Карл
протягивает мне руку. Я крепко пожимаю ее и мы одновременно выходим на
освещенную солнцем тропинку.
Теперь вперед, не задерживаясь, в тень первого сарая. Оглядываться
нельзя и не к чему. Я и так знаю, что сзади, слившись с землей, одиннадцать
пар глаз следят за каждым нашим движением. Вот и сарай. Можно отдохнуть
секунду и осмотреться.
Следующим этапом была изба, третья с края. Мы присмотрели ее еще из
леса. Наши предчувствия оправдались. В избе никого, кроме старухи и
маленького пузатого мальчугана в рубашенке, не было. При виде нас старуха не
испугалась и не удивилась. Едва я промолвил на своем ломаном русском языке
"матка, яйки", а Карл захлопал руками, изображая курицу, как она молча вышла
в сени и вернулась с пятком яиц. Мы поделили их соответственно субординации:
унтерофицеру два, офицеру три, свернули большие, демонстративные кульки из
разорванной пополам немецкой газеты и двинулись не спеша по центральной
улице дальше.
Когда мы подошли к околице, в кульках набралось порядочно всякой снеди.
На трехстах метрах, остававшихся до окраины Смиловичей, мы могли еще
разыгрывать двух проголодавшихся гитлеровцев, возвращавшихся с
"продовольственной экспедиции". Но на окраине местечка кульки надо было
выбросить и превратиться в двух сотрудников Тайной Полевой Полиции,
задержавшихся в Смиловичах по пути из Орши в Минск.
В то же утро полуторатонный грузовик военной жандармерии остановился на
шоссе при выезде из местечка Смиловичи. Шофер грузовика, завидев на краю
шоссе двух немецких военнослужащих, резко затормозил. Он обязан был это
сделать: я махнул ему рукой с приказом остановиться, а на мне была
офицерская форма.
Карл подбежал к кабине шофера.
- Куда едете?
- Минск.
- Мы едем вместе с вами, - категорически заявил Карл.
Ефрейтор рядом с шофером, поспешно соскочил на землю и, отдав
положенное приветствие, раскрыл перед офицером дверь кабины. Я отказался.
- Спасибо. Я поеду наверху. В кабине меня укачивает.
Шофер подождал, пока оба попутчика вскарабкались на верх грузовика,
отпустил тормоз и помчался дальше, в Минск.
Усевшись рядом с Карлом на скамейке вдоль борта грузовика, я посмотрел
на него искоса. Придерживая одной рукой пилотку, чтобы ее не снес ветер,
Карл рассматривал осторожно троих жандармов, сидевших на скамейке напротив.
Больше на грузовике никого не было. Пустая машина ехала, очевидно, за грузом
в город. Я понимал, почему с лица Карла ушло напряжение. Самое трудное