"Даглас Р.Хофштадтер. Гедель, Эшер, Бах: эта бесконечная гирлянда " - читать интересную книгу автора

чем больше я думал о словах Хардисона, тем больше убеждался, что на более
глубоком уровне он был совершенно прав. "ГЭБ" полна идей, переносимых из
одной схемы в другую, аналогий между очень несхожими между собой областями -
а это равносильно переводу. Более того, основная идея, вызвавшая к жизни эту
книгу, идея, породившая изначально Странную Петлю Геделя, связана с
отображением одной системы на другую совершенно неожиданным, но изумительно
точным способом. В этом смысле перевод - не просто одна из многих
переплетающихся тем "ГЭБ"; скорее всю эту книгу можно понять как
исследование перевода в его метафорическом значении.
Случилось так, что в 1980-1981 академическом году я потратил сотни
часов, прокладывая пути для потенциальных переводов "ГЭБ" на другие языки.
По правде сказать, ни о каком конкретном переводе тогда речь еще не шла, но
вскоре, воодушевленные успехом "ГЭБ" среди англоязычных читателей, издатели
многих стран захотели, чтобы книга вышла на их языке. Я всю жизнь был
влюблен в языки и меня заинтриговал вопрос о том, каким образом мои сложные
многоуровневые каламбуры и структурные игры можно воспроизвести - или, по
крайней мере, как можно верно передать их дух - в совершенно иной языковой
среде. Пытаясь предусмотреть некоторые трудности будущих переводчиков, я,
слово за словом, прошелся по книге с красной ручкой и отметил все каламбуры,
и акростихи, все словесные перестановки, и переклички далеких отрывков
текста: я объяснил трудноуловимые двойные (или тройные, или четверные, или
пятерные) значения и указал отрывки, в которых форма отражает содержание;
отметил те места книги, в которых сами особенности типографского набора
передают важную информацию, посоветовал, какие затруднительные пассажи могут
быть облегчены в переводе, а какие необходимо сохранить, и так далее. С этой
кропотливой работой я провозился целый год, но делал ее с любовью; так или
иначе, она была необходима, чтобы предотвратить катастрофу.
Дело в том, что "ГЭБ" - не только книга, выражающая множество сложным
образом переплетенных идей. Это еще и книга, в которой крупномасштабные
художественные структуры и замысловатые лингвистические и типографские
приемы, выбранные для передачи этих структур, играют фундаментальную,
центральную роль. Переводчикам очень редко приходится иметь дело с таким
интимным переплетением формы и содержания, но мне было ясно, что если не
передать в переводе все эти аспекты одновременно, то дух книги, ее
"изюминка" и очарование, над которыми я работал с такой страстью на
английском, будут полностью утрачены. Короче говоря, "ГЭБ" на новом языке
потеряет всю свою "ГЭБ"-ность, если она не будет реконструирована с таким же
стараньем и артистизмом, какие были вложены в оригинал.
Позже мне довелось работать с несколькими переводчиками (или группами
переводчиков) на разных уровнях творческого сотрудничества. Я был настолько
близок к двум французским переводчикам, что мне временами казалось, что над
книгой работает трио, а не дуэт. Участие в этом в высшей степени творческом
процессе принесло мне редкостное интеллектуальное наслаждение. Мне также
повезло принять участие, хотя и в гораздо меньшей степени, в испанском,
немецком, голландском и китайском переводах "ГЭБ".
В 1985 году, в 300-ю годовщину рождения И.С. Баха, французская,
итальянская, голландская, немецкая, шведская и японская версии "ГЭБ" почти
одновременно вышли из печати. Хотя многие сомневались в том, что эта книга
вообще может быть переведена, каждая из этих версий излучала собственное
очарование, искрилась своей собственной игрой слов - и в большинстве