"Пол Хофман. Левая Рука Бога ("Левая Рука Бога" #1) " - читать интересную книгу автора

поблизости, потому что он обладал необычной способностью подкрадываться к
людям незаметно. То, что он без предварительного объявления стал руководить
тренировками вместо Искупителя Фицсиммонса, повсеместно известного как Фиц
Говнюк, поскольку со времен своего участия в Болотной кампании тот страдал
хронической дизентерией, было большим невезением.
- Двести отжиманий, - распорядился Малик, отвешивая Кляйсту увесистый
подзатыльник.
Он выстроил всех, не только их троих, в одну шеренгу, велел лечь,
упереться в землю костяшками пальцев и делать отжимания.
- А тебе, Кейл, особое задание, - сказал Малик. - Будешь стоять на
руках.
Кейл с легкостью встал на руки и начал сгибать и разгибать их в локтях.
Вскоре у всех, кроме Кейла, лица исказились гримасой от тяжелых усилий, а
Кейл продолжал упражнение так, словно мог делать его до бесконечности,
взгляд его был пустым и витал где-то далеко, за тысячи миль. Вид его
свидетельствовал о том, что ему просто скучно, хотя он нисколько не устал,
несмотря на то, что двигался вдвое быстрей остальных. Когда последний из
послушников, обессиленный, с ноющими от боли мышцами, закончил упражнение,
Малик велел Кейлу сделать еще двадцать отжиманий - в наказание за
демонстрацию своих физических возможностей.
- Я сказал тебе стоять на руках, а не отжиматься. Мальчишеская
гордыня - лакомая закуска для дьявола. - Это было сказано, чтобы преподать
урок морали стоявшим перед ним послушникам, но урок пропал втуне: взгляды
послушников ничего не выражали - закуска, то есть легкое лакомство,
перемежающее другие яства, вкусные или не очень, было чем-то таким, чего они
даже вообразить себе не могли, не говоря уже о том, что никто из них никогда
ничего подобного не пробовал.
Прозвучал колокол, означавший окончание тренировки, и пятьсот мальчиков
медленно, насколько смели, направились обратно к базилике на утреннюю
молитву. Когда процессия проходила мимо аллеи, ведущей к задам большого
здания, троица незаметно выскользнула из строя. Всю еду из карманов Кейл и
Кляйст отдали Смутному Генри, после чего снова присоединились к процессии,
которая, втягиваясь на площадь перед базиликой, набивала ее битком.
Между тем Смутный Генри плечом, поскольку руки у него были заняты
хлебом, мясом и пирогами, отодвинул засов на двери ризницы, распахнул ее,
прислушался: нет ли поблизости Искупителей, - потом углубился в коричневый
мрак гардеробной, готовый вмиг дать задний ход, если кого-нибудь увидит.
Похоже, в помещении никого не было. Он метнулся к одному из шкафов, но,
чтобы открыть его, пришлось положить на пол часть еды. Немного грязи никому
еще не повредило, подумал он. Открыв дверцу, он просунул руки в глубину и
поднял деревянную дощечку на дне шкафа. Под ней обнаружилось весьма
вместительное пространство, где Смутный Генри хранил свои пожитки - все
запрещенные. Мальчикам-прислужникам, как их официально называли, не
разрешалось иметь ничего, чтобы, как выражался Искупитель Хряк, "не
пробуждать в них вожделения к материальным ценностям". Хряк, как вы
догадываетесь, - не настоящее имя, в действительности его звали Искупитель
Глеб.
И именно голос Глеба раздался сейчас за спиной Генри.
- Кто здесь?
На три четверти скрытый дверцей шкафа, Смутный Генри быстро запихнул в