"Йоахим Хоффманн. Немцы и калмыки 1942-1945 " - читать интересную книгу автора

в Монголии далеко от России?"
Понятно в данном случае стремление немецкой пропаганды противопоставить
большевизм как политическое явление героическому прошлому калмыков или
русских и подчеркнуть независимость калмыцкой истории от назойливости
русского соседа.
Историческая и политическая полемика не могла пройти мимо жесткой
дискуссии о вопросе калмыцкого уровня жизни при советском режиме.
Kак раз здесь вопрос касался чувств самых простых людей.
В то время как немцы всячески пытались выпячивать теневые стороны
советского государства, их советские коллеги превозносили действительные и
мнимые достижения этого периода.
Советская пропаганда говорила о безнадежно устаревших хозяйственных
формах кочевой жизни, которые получили новое, современное дыхание только на
пути социалистического преобразования - в данном случае, естественно,
разрешалось говорить лишь о положительном.
В первую очередь называлось общее образование, которое стало таковым
только после Октябрьской революции. Уже в 1934 году на территории Калмыкии
было примерно 200 начальных школ, в 1940 - уже 300, кроме того педучилище и
несколько институтов с чертами вузов с преподаванием предметов по сельскому
хозяйству, медицине, ветеринарии.
Если в Царские времена большинство калмыков - 97,4% - были
неграмотными, то к началу Второй Мировой Войны все было почти наоборот:
Около 90% жителей Калмыкии, не только калмыки, но и проживавшие тут
национальные меньшинства русских, украинцев и татар, умели читать и писать.
Упоминалось и об усилиях Советского правительства об исправлении тяжелого
Царского наследия в области здравоохранения - в борьбе с широко
распространенными туберкулезом, сифилисом и трахомой.
Положительно сказалась и замена лекарей-гелюнгов современными медиками.
Правда, советские источники не скрывали, что тибетская медицина весьма
успешно лечила многие болезни.
Если в Калмыкии до революции было 5 врачей, то в 1940 году существовало
не менее 52 амбулаторий. Кроме того в Лоле, южнее Элисты был открыт большой
санаторий для пациентов со всего Союза. В столице республики стал работать
один из немногих институтов по исследованию чумы, после того как в 30-е годы
в Калмыкии было зафиксировано несколько случаев этой болезни.
Прогресс в области медицины и образования был неоспорим.
Но когда советская пропаганда начинала говорить о якобы благотворном
влиянии коллективизации и индустриализации, то она сразу оказывалась там,
где ее позиции были более чем уязвимы.
Слишком свежи были у людей воспоминания о бесчисленных жертвах, которые
потребовал экономический и социальный переворот.
(Арбаков автору, 10.2.1972 г.)
Кроме того калмыки не могли расстаться с ощущением, что они потеряли
свою родную, свободную кочевую жизнь, взамен же получили не более богатое,
но значительно более бедное прозябание, а с переходом к оседлому образу
жизни, как, например, в Элисте и других больших селах, и совершенно им
чуждый образ жизни.
Любой немецкий солдат в Калмыкии мог в этом сам убедиться.
Немецкие власти были даже востребованы к тому, чтобы объяснять
солдатам, что крайняя нищета калмыков не имеет отношения к их культурному