"Элис Хоффман. Речной король " - читать интересную книгу автора

гирляндами и венками, а также церковь Святой Агаты с гранитным фасадом и
публичная библиотека с витражными окнами, первая библиотека, построенная в
округе. Городская ратуша, которая дважды сгорала дотла, была в итоге
сооружена из камня и цемента и признана несокрушимой, хотя местные мальчишки
из года в год опрокидывали с постамента статую орла, установленную перед
зданием.
Вдоль всей Мейн-стрит тянулись большие белые дома, отодвинутые от
дороги, широкие лужайки перед ними были огорожены черными железными
решетками, увенчанными пиками: милое архитектурное предупреждение, ясно
дающее понять, что трава и рододендроны за забором являются частной
собственностью. Чем ближе к центру, тем дома становились больше, словно
выстроенные в ряд игрушки, сделанные из досок и кирпича. На одном конце
города находилась железнодорожная станция, на другом - заправочная станция и
мини-маркет, заодно с химчисткой и новым супермаркетом. Городок был разрезан
Мейн-стрит на две части, западную и восточную. Обитатели белых домов жили в
восточной части; те, кто работал за прилавком в "Селене" или же сидел в
билетной кассе на вокзале, населяли западную часть городка.
За Мейн-стрит город постепенно рассредоточивался, расходясь веером
новых строящихся зданий, а затем уступал место фермерским угодьям. На
Эвагрин-авеню находилась начальная школа, а дальше к востоку, в сторону
семнадцатого шоссе, эта улица упиралась в полицейский участок. На севере, за
городской чертой, отделяющей Хаддан от Гамильтона, расположенный на ничьей
территории, на которую не удосуживался претендовать ни один городок,
находился бар под названием "Жернов", предлагавший по вечерам в пятницу
выступление пяти музыкальных групп заодно с пятью сортами разливного пива и
ожесточенные ссоры на стоянке сырыми летними ночами. Должно быть, с
полдюжины разводов окончательно вызрели именно на этой стоянке; на ее
территории произошло столько спровоцированных алкоголем драк, что, если бы
кто-нибудь потрудился поискать в лавровых кустах, обрамляющих асфальтовую
площадку, он наверняка обнаружил бы там пригоршни зубов; поговаривали, что
именно зубы придают цветкам лавров такой странный оттенок, кремово-молочный,
с бледно-розовыми краями, и каждый бутон сложен в форме искаженного злостью
человеческого рта.
За городом тянулись акры полей и пересекающиеся пыльные дороги, среди
которых Бетси заблудилась однажды днем перед началом семестра, это случилось
после обеда, когда небо сделалось кобальтовым, а воздух был сладким от
запаха сена. Бетси искала овощную лавку, которая, как сказала ей Линн
Вайнинг с факультета искусств, торгует самой лучшей капустой и картошкой, но
оказалась среди громадного луга, золотистого от бессмертника и пижмы. Бетси
вышла из машины со слезами на глазах. Она находилась всего в трех милях от
шоссе номер семнадцать, но с тем же успехом могла бы быть на луне. Она
сбилась с пути и сознавала это, она совершенно не понимала, как вообще
умудрилась оказаться в Хаддане, обрученная с человеком, с которым едва была
знакома.
Наверное, она так и не выбралась бы оттуда и по сей день, если бы не
сообразила отправиться вслед за почтовым фургоном в соседний город
Гамильтон, настоящую метрополию по сравнению с Хадданом, где была больница,
средняя школа и даже кинотеатр на несколько залов. Из Гамильтона Бетси
поехала на юг по трассе, затем добралась до городка, выехав на семнадцатое
шоссе. Но она еще долго не могла забыть, какой потерянной ощутила себя. Даже