"Энвер Ходжа. Хрущевцы (полит.)" - читать интересную книгу автора

армии нет. Даже если имеется 10 или 20 таких, то они уже отреклись от своего
класса и окровавились, а когда я говорю "окровавились", это значит, что в
годы войны они не только обратили оружие против внешних врагов, но и
отрицали класс, которому они до этого принадлежали, и даже своих родителей и
родственнийов, когда последние противопоставляли себя партии и народу. Все
кадры нашей армии прошли через войну и были выдвинуты в процессе войны, так
что я не только не могу принять этих обвинений, но и скажу вам, что
осведомители обманывают вас, они клевещут. Я заверяю вас, что оружие,
которое мы от вас получали и получим, находилось и будет находиться в
надежных руках, что нашей Народной Армией руководила и руководит Партия
Труда и никто другой. У меня все! - и я сел.
После меня слово взял Маленков, чтобы закрыть дискуссию. Отметив, что
он разделяет соображения предыдущих ораторов, дав нам уйму "советов и
наказов", он также остановился на вопросе о "врагах" в рядах нашей армии, о
котором завязался спор с Булганиным и Берия.
- Что касается проведения чисток в армии, я думаю, что вопрос не
следует ставить так, - сказал Маленков, противопоставляясь "совету"
Булганина о чистках. - Люди рождаются не подкованными, они делают и ошибки в
жизни. Не следует бояться простить им ошибки. У нас есть люди, которые
воевали против нас с оружием в руках, но мы теперь издаем особые указы о
том, чтобы простить им прошлое и тем самым дать им возможность работать в
армии и даже вступить в партию. Термин "чистка" армии, -повторил Маленков, -
неподходящий-и этим он закрыл обсуждение.
Ни в чем нельзя было разобраться: один наобум говорил "у вас враги",
поэтому "надо произвести чистку", другой говорил "издаем указы о том, чтобы
простить им прошлое"!
Как бы то ни было, это были их мнения. Мы внимательно выслушали их, а
по тем вопросам, по которым мы не были согласны с ними, мы открыто возразили
им. В заключение я поблагодарил их за прием и мимоходом сказал, что
Центральный Комитет нашей партии принял решение облегчить меня - освободить
от многих функций и оставить за мною только основной мост -пост Генерального
Секретаря партии. (Тогда я был и Генеральным секретарем ЦК, и
Премьер-министром, и Министром обороны, и Министром иностранных дел. Эти
функции остались за мною со времени освобождения страны, когда нам
приходилось преодолевать многочисленные трудности, созданные внешними и
внутренними врагами.)
Маленков нашел правильным такое решение и дважды повторил свое
излюбленное правильной Больше не о чем было говорить, и мы, пожав руки друг
другу, расстались.
Мое заключение об этой встрече было горьким. Я понял, что в руководстве
Советского Союза не было расположения к нашей стране. Явная напыщенность, с
которой они обращались с нами во время встречи, отклонение наших
незначительных запросов и клеветническая выходка против кадров нашей армии
были дурными приметами.
Из этой встречи я заключил также, что в Президиуме Коммунистической
партии Советского Союза не было единства: Маленков и Берия преобладали.
Молотов почти безмолвствовал, стоявший как бы в тени Микоян изрыгал яд, а
Булганин говорил гадости.
Было ясно, что среди лидеров в Президиуме Центрального Комитета
Коммунистической партии Советского Союза разразилась борьба за вытеснение