"Энвер Ходжа. Хрущевцы (полит.)" - читать интересную книгу автора

меньше, зато изрыгал одну лишь хулу и отраву. По тому, как они говорили, как
прерывали друг друга, как напыживались, давая "советы", можно было заметить
признаки расхождений между ними.
-Раз вы уже решили так, - сказал я им, - мне нечего больше говорить.
- Правильно, - снова сказал Маленков, и, повысив голос, спросил:
- Замечания есть?
- Есть, - сказал с конца стола Булганин.
- Говори, - сказал ему Маленков. Булганин открыл какую-то папку и, до
сути дела, сказал:
- Вы, товарищ Энвер, попросили помощь для армии. Мы согласны дать вам
то, что уже решено нами, но у меня к вам несколько критических замечаний.
Армия должна быть мощным оружием диктатуры пролетариата, ее кадры должны
быть верны партии, они должны быть пролетарского происхождения, партия
должна прочно руководить армией ...
Булганин сделал довольно длинную тираду, полную "советов" и "морали". Я
внимательно слушал его и ждал найти в его словах критические замечания, ибо
таких не было. Наконец, он излился:
- Товарищ Энвер, мы располагаем сведениями о том, что многие кадры
вашей армии являются сыновьями баев, богачей, людьми подозрительного
происхождения и подозрительной деятельности. Мы должны быть уверены, в какие
руки попадает оружие, которое мы вам даем, - сказал он далее, - поэтому
советуем вам глубоко изучить эту проблему и произвести чистку.
Мне кинулась кровь в голову, ведь это была выдумка, клеветническое
обвинение и оскорбление кадров нашей армии. Я, повысив голос, спросил
маршала:
- Откуда у вас такие сведения, которые вы приводите столь уверенно?
Почему вы оскорбляете нашу армию?
Присутствующих обдало леденящим холодом. Все подняли голову и смотрели
на меня, а я все ждал ответа от Булганина. Он оказался в неловком положении,
ибо це ожидал столь колючего вопроса, и уставился глазами на Берия.
Слово взял Берия, который, раздраженно и нервно двигая глазами и
руками, начал говорить, что, по имеющимся у них сведениям, неподходящие и
подозрительные элементы у нас были, мол, не только в армии, но и в
государственном и хозяйственном аппарате, он даже привел какую-то цифру в
процентах. Булганин облегченно вздохнул и оглянулся, не скрывая своего
удовольствия, но Берия прервал его улыбку. Он открыто противопоставился
"совету" Булганина относительно чисток и отметил, что "элементы с плохим
прошлым, вставшие впоследствии на правильный путь, не должны быть убраны, их
надо простить". Злоба и глубокие противоречия между этими двумя лицами
проявлялись совершенно открыто. Как впоследствии выяснилось, противоречия
между Булганиным и Берия были не просто противоречиями между двумя лицами, а
отображением глубоких противоречий, грызни и противопоставлений, кипевших
между органами советской госбезопасности и органами разведки Советской
Армии. Однако об этом мы узнали позже. В данном случае речь шла о возводимом
на нас тяжком обвинении. Мы никак не могли взять на себя подобного
обвинения, так что я встал и заявил:
- Те, кто дал вам такие сведения, клевещут, следовательно, они враги.
Никакой правды нет в сказанном вами. Подавляющее большинство кадров нашей
армии были бедными крестьянами, пастухами, рабочими, ремесленниками и
революционно настроенными интеллигентами. Сыновей баев и богачей в нашей