"Иоанна Хмелевская. Две головы и одна нога" - читать интересную книгу автора

несчастьем может стать нелюбимая работа, исполнение обязанностей, которых
не выносишь. Изо дня в день заниматься тем, чего не терпишь, от чего
просто с души воротит, - считай, жизнь пропащая.
Мне такое не грозило. Уже десять лет назад я хорошенько подумала над
тем, какую выбрать специальность, и выбрала занятие по душе. Благодарение
Господу, мои интересы были весьма широки...
Прошла неделя. В обеденный перерыв я ела свой бутерброд, когда вдруг
услышала в коридоре голос Гжегожа. Кусок свежего хлеба с ветчинно-рубленой
колбасой застрял в горле.
Гжегож вошел в нашу комнату, поздоровался со всеми, подошел ко мне.
- И как? - поинтересовался он, целуя мою ручку, интеллигентно
замурзанную графитом мягкого карандаша. - Дрогнуло?
- Да! - ни секунды не задумавшись, ответила я правдиво и честно
сквозь застрявший кусок бутерброда.
- И у меня тоже, - сказал он и пошел здороваться с остальными.
Может быть, это и была переломная минута. Я сдалась. О его жене
решила просто не думать.
Вот тогда и началось. Проклятые бигуди! Не знала я ни дня, ни часа,
не имела понятия, когда отыщется у него минутка свободы. Мы встречались
часто и почти всегда неожиданно, вот и приходилось вечно быть наготове,
при полном параде, а значит, и голова должна быть в порядке. Чертова
прическа! Остальное не вызывало особых забот, на остальное я практически
не тратила сил, мне не нужны были какие-то особые кремы, благовония и
прочие изощрения косметики. Немного пудры, капелька туши на ресницы.
Морщины мне не досаждали. И только волосы отравляли жизнь. Вот я и
накручивала беспрерывно эту пакость, спала на железяках (бигуди в те
времена были металлическими), нещадно отлеживая себе темя, затылок и уши.
Ну почему так несправедлива ко мне судьба? У других баб волосы от природы
волнистые, а вот я должна мучиться!
Только спустя много лет я перестала завидовать другим бабам. Как-то
во время отдыха в палатках одна из моих приятельниц разоткровенничалась.
Это была прелестная девушка лет на десять моложе меня, всегда с
великолепной шевелюрой. Сколько раз я завидовала ей черной завистью,
восхищаясь ее роскошными волосами! И что же оказалось? Никаких локонов от
природы, все приходилось создавать своими руками. Там, на биваке, она
перестала заботиться о прическе и волосики повисли прямыми стручками, ну
прямо как мои. Мне всегда, нравилась та девушка, а тут я просто-таки
горячо полюбила ее, бедняжку. И с тех пор всегда испытывала по отношению к
ней какую-то иррациональную признательность неизвестно за что.
Идиллия с Гжегожем продолжалась год. За этот год необходимость вечно
заботиться о волосах прочно закодировалась в мозгу, а на черепе появились
мозоли. Мягкие, эластичные бигуди изобрели намного позже, да я и не
уверена, что стала бы пользоваться ими. Мои кретинские волосы были
послушны только металлу. Потом, когда я стала пользоваться пластмассовыми
закрутками, за ночь такая закрутка, придавленная головой, теряла круглую
форму, и волосики послушно загибались под прямым углом, да так и
оставались, клянусь Богом! И никакая сила не могла заставить их не торчать
над ушами, а загнутъся изящной волной. Правда, в ту пору Гжегожа уже не
было...
Пока же он еще был, мне требовалось выглядеть прилично, и только я