"Сьюзен Хилл. Я в замке король " - читать интересную книгу автора

не сказав, шмыгнул мимо Киншоу, выскочил за дверь, мигом повернул ключ в
замке. И вот уже по холлу застучали его шаги. Где-то хлопнула дверь.
Киншоу сразу прошел к окну, стараясь не смотреть на мотыльков. Дождь
прыгал теперь по газону, хлестал по тисам, барабанил в окно. Было девять и
уже темно, из-за густых туч.
Окна были заперты. Он долго возился с тугим шпингалетом и ободрал на
большом пальце ноготь. Подоконники оказались грязные. Он боялся оглянуться,
посмотреть в комнату, на окоченелых зверей и мертвых рыб, на ряды мотыльков,
расплющенных под стеклянными крышками. Он толкал и рвал оба больших окна, он
чуть руки не вывихнул, и у него закололо в груди. Окна не поддавались, их не
открывали годами. Но он бился над ними, уже когда давно понял, что это без
толку. Потому что, пока воюешь с окнами, можно не оборачиваться и не глядеть
в немую комнату. Но наконец он выбился из сил и горько заплакал с досады.
Потом он начал думать: сейчас всего часов восемь, никто еще не лег,
если покричать, за мной придут. Но он знал, что кричать не станет, не станет
он ни за что поджимать хвост перед Хупером. Вот мама пойдет спать, и тогда
можно постучать в дверь, и кто-нибудь услышит, Надо просто подождать - и
все.
Он сел на подоконник. Ох, если Хупер сейчас явится, он ему... но нет,
дальше и думать не хотелось. Он с тоской вспоминал ту драку в первый день,
хоть больно ему тогда не было нисколько.
Дождь, как душ, хлынул на стекла.
Он смотрел на газон и видел тени тисов, их трепал ветер. Ему вдруг
стало чудиться, что там люди - прячутся, затаились, стерегут, Рододендроны
подозрительно толпились по бокам длинной подъездной аллея. Ему сделалось
страшно, он повернулся к саду спиной и отступил от окна, в комнату.
Он подумал: "Надо зажечь свет и поискать в шкафах книжку, я же не
маленький. Вот пойдут мимо, я крикну - и все". Про Хупера он никому
рассказывать не собирался.
Он знал, что лампа бросит тени здесь, в углу, у полок, и вся комната
сразу потонет в темноте. Чем плохо - посидеть возле книг в светлом кружке...
Главное - ни за что не поддаться Хуперу, хотя бы только самому знать,
что не поддался. Это главней всего на свете.
Киншоу протянул руку к лампе. Когда зажегся свет, от тени тут же
отделился мотылек, мазнул его на лету крылом по руке и заколотился об огонь.
В конце концов они пришли, они шли по коридору и смеялись. Он их
позвал. Дверь открыли.
Он сказал деревянно:
- Я не мог открыть.
Его мать нахмурилась и посмотрела на главного - на мистера Хупера.
Мистер Хупер приблизился к Киншоу.
- Я ничего, - сказал Киншоу. - Просто я не мог открыть. Спокойной
ночи. - И кинулся к лестнице, пока не начались расспросы. В уборной его
вырвало - просто вывернуло наизнанку.
Наутро Хупер сказал:
- Вот дурак-то. Чего же он не кричал? Почем я знал, где он? Я никогда
про него не знаю.
Киншоу одно думал - это ведь не навсегда. Потому что пройдет время, и
не будет больше этого мерзкого дома, не будет Хупера. Надо только подождать,
чем-то заняться. Пока. А к тому лету мало ли что будет. Может, уже все