"Джо Хилл. Призраки двадцатого века " - читать интересную книгу автора

привлекает тем, что здесь присутствует большинство главных компонентов
литературы, причем возведенных в крайнюю степень. Ведь вся художественная
литература строится по принципу "верю - не верю", и в этом свете фантастика
выглядит более весомо (и честно), чем реализм.
Он говорил, что большинство ужасов или фэнтези никуда не годятся: это
пустые, творчески несостоятельные подражания тому, что и изначально было
дерьмом Он говорил, что месяцами читает их и не встречает ни одной свежей
мысли, ни одного запоминающегося персонажа, ни одной оригинальной фразы.
Затем он сказал, что так было всегда. Вероятно, в любом начинании - не
обязательно творческом - редкие удачи появляются лишь после множества
неудачных попыток. Каждый может попробовать себя в этом деле, не преуспеть,
сделать выводы из своих ошибок и попробовать снова. Чтобы получить грамм
золота, порой надо намыть горы песка. Он говорил о Клайве Баркере,[12] о
Келли Линк[13] и о Стивене Галлахере,[14] и он рассказал им о "Пуговичном
мальчике". Для него, закончил он, ничто не сравнится с восторгом от встречи
с чем-то поистине волнующим и пробирающим до мозга костей, и он всегда будет
любить эту сладкую дрожь ужаса. Произнеся это вслух, Кэрролл понял, что
говорит истинную правду.
Когда он замолчал, в заднем ряду захлопали. Редкие хлопки подхватили
остальные ряды, вскоре аплодисменты волной захлестнули зал, и публика
встала.
По окончании заседания Кэрролл вышел из-за стола, чтобы поздороваться
со знакомыми. Ему было жарко, он вспотел. Между рукопожатиями он снял очки и
вытер пот подолом рубашки. В этот момент у него в ладони оказались чьи-то
тонкие пальцы. Перед ним стояла невысокая фигура какого-то человека. Вернув
очки на нос, Кэрролл обнаружил, что трясет руку не самому приятному из своих
знакомых - худощавому коротышке с кривыми и темными от табака зубами и
такими тонкими и аккуратными усиками, что они казались нарисованными.
Его звали Мэтью Грэм, он редактировал одиозный фэнзин "Гнилые
фантазии". Ходили слухи, что Грэма обвиняли в сексуальных домогательствах к
несовершеннолетней приемной дочери, хотя до суда дело вроде бы так и не
дошло. Кэрролл старался не распространять свое отношение к Грэму на авторов,
которых тот печатал, однако до сих пор не встречал в "Гнилых фантазиях"
ничего достойного публикации в "Лучших новых ужасах". Грэм отдавал
предпочтение историям о наркоманах, которые работают смотрителями в моргах и
занимаются сексом с трупами, и слабоумных девицах, которые едут в Индию,
чтобы на древних могильниках разродиться демонами. Рассказы пестрели
опечатками и грубыми грамматическими ошибками.
- Питер Кубрю - это что-то! - воскликнул Грэм- Его первый рассказ вышел
у меня. Ты разве не читал? А я посылал тебе экземпляр.
- Должно быть, пропустил, - ответил Кэрролл. Он не утруждал себя
чтением "Гнилых фантазий" уже больше года, хотя один из последних номеров
пригодился в качестве подстилки для его кошки.
- Он тебе понравится, - продолжал Грэм, снова обнажив в улыбке редкие
зубы. - Он наш человек.
Кэрролла передернуло, хотя он постарался скрыть это.
- Ты видел его сегодня?
- Видел? Да я обедал с ним сегодня. Мы даже выпили. Он был здесь с
утра. Вы разминулись. - Грэм растянул губы в широкой ухмылке. Изо рта у него
пахло. - Если надо, могу дать тебе адрес. Он живет тут неподалеку.