"Джо Хилл. Призраки двадцатого века " - читать интересную книгу автора

За поздним обедом Кэрролл прочитал первый рассказ Питера Кубрю (Мэтью
Грэм сумел раздобыть тот номер "Гнилых фантазий"). Рассказ назывался
"Свинки", и героиней его была психически неуравновешенная женщина, однажды
родившая целый помет поросят. Свинки учатся говорить, ходить на задних ногах
и носить одежду - что-то в духе "Скотного двора".[15] Однако в итоге они
возвращаются к дикости и разрывают свою мать на части. Рассказ заканчивается
сценой смертельной схватки между поросятами за самые вкусные кусочки трупа.
Это было жесткое, злое произведение. Тщательно выписанное,
психологически точное, оно несомненно намного превосходило все, что
когда-либо появлялось на страницах "Фантазий". Но Кэрроллу рассказ не
понравился. Эпизод, где поросята борются за право первыми пососать грудь
матери, читался как гротескная порнография.
Грэм вложил между страниц журнала листок бумаги. На нем он набросал
схему проезда к дому Питера Кубрю - в двадцати милях на север от Пекипси, в
городке под названием Пайклиф. Кэрроллу это было почти по дороге: ведущее в
Пайклиф живописное шоссе Таконик дальше выходило на трассу I-90. Телефонного
номера к адресу не прилагалось. Грэм пояснил, что у Кубрю проблемы с
деньгами и его телефон отключили.
Когда Кэрролл выехал на шоссе, уже начало темнеть. Под мощными дубами и
высокими елями, тесно обступившими шоссе, сгущались тени. Не было ни
попутных, ни встречных машин. Кэрролл оказался в одиночестве на пустынном
шоссе, которое взбиралось все выше и выше в холмы, все глубже в лес.
Несколько раз свет фар выхватывал семейство лосей. Они стояли у обочины и
провожали машину взглядами, в которых смешались страх и звериное
любопытство. В темноте их глаза казались розовыми.
Кэрролл въехал в Пайклиф - универсам, церковь, кладбище, заправка,
единственный светофор, мигающий желтым. И вот уже городок остался позади,
узкая полоска асфальта углубилась в сосновый бор. Стало совсем темно и
похолодало, так что Кэрроллу пришлось включить печку. Он свернул по
указателю на Тархил-роуд, и ею "сивик", натужно гудя, на пониженной передаче
преодолел пару крутых подъемов. Кэрролл на миг прикрыл глаза и чуть не
пропустил поворот. Он еле успел вывернуть руль, долей секунды отделенный от
падения через кусты в черноту, вниз по склону.
Через полмили асфальт сменился гравием, и позади автомобиля
образовалось люминесцентное облако меловой пыли из-под колес. Свет фар упал
на толстого парня в ярко-оранжевой вязаной шапочке, достававшего из
почтового ящика корреспонденцию. На ящике высветились несколько букв из
блестящего пластика: "УБ Ю". Кэрролл притормозил.
Прикрываясь от света фар ладонью, толстяк вгляделся в сидящего за рулем
Кэрролла. Потом он ухмыльнулся, мотнул головой в направлении дома -
неожиданно гостеприимный жест, словно Кэрролла ждали. Парень зашагал по
подъездной дорожке, Кэрролл покатил следом. С обеих сторон к узкой грунтовке
подступали туи, царапали ветками лобовое стекло "сивика" и скребли по его
бортам.
Дорога вывела их на пыльный двор перед большой желтой фермой с башенкой
и просевшей верандой. Одно из окон было разбито и заколочено листом фанеры.
В зарослях травы валялся ночной горшок. При виде этого дома у Кэрролла
неприятно засосало под ложечкой: какое-то заброшенное жилище на опустошенной
страшным вирусом земле, совсем как в фильме ужасов. Он попытался обуздать