"Джек Хиггинс. Отходная молитва " - читать интересную книгу автора

из дерева. Только диапазоном в шестнадцать футов и басами, да еще регистром
тридцати двух футов, чтобы звучало громче. Что вы скажете по этому поводу?
- Интересное начало, что ни говори.
Ее охватил ужас, когда он спросил совсем тихо:
- Почему вы вмешались?
- А разве это не очевидно? - прошептала она - Все из-за инспектора
Миллера и его напарника. Ну, а теперь играйте.
- Да простит вас Господь, вы ужасная лгунья, - сказал ей Фэллон и начал
игру.
По церкви разнеслось арпеджо, не слишком быстрое, в котором ясно
звучала каждая нота. Он работал носком и каблуком левого ботинка, чтобы
достичь максимума громкости, играя с такой удивительной силой, что безумная
догадка инспектора тотчас же потеряла свой смысл, ибо это было действительно
талантливое исполнение.
Отец Да Коста был потрясен. Он стоял неподвижно и невольно восхищался
блестящей игрой Фэллона, который уже обеими руками касался клавиш основного
органа и отвечал каскадом сверкающих аккордов на призыв увертюры. Затем он
снова повторил тему для педалей, и вновь ответил на нее блестящим пассажем.
Миллер коснулся плеча священника и шепнул ему на ухо:
- Великолепно, но у меня совершенно нет времени, отец мой. Не могли бы
мы теперь поговорить спокойно?
Да Коста кивнул в знак согласия, хотя на душе у него было тяжело и
повел их в алтарь. Фитцджеральд вышел последним, и от сквозняка резко
хлопнула дверь.
Фэллон остановился.
- Они ушли? - проговорил он.
Анна Да Коста повернула к нему свои невидящие глаза, лицо ее выражало
уважение и испуг; она коснулась его щеки.
- Кто вы такой? - прошептала она. - Что вы за человек?
- Это извечный вопрос, который задают человеку, - сказал он, снова
начиная пассаж из увертюры.

* * *

Музыка слышалась и в стенах ризницы, она звучала не так громко, но все
же проникала сквозь старые стены со странной силой. Отец Да Коста присел на
краешек стола.
- Хотите сигарету, господин кюре? - спросил Фитцджеральд, доставая
старый серебряный портсигар.
Священник взял одну и прикурил от предложенной зажигалки. Миллер
разглядывал его - массивные плечи, черты лица, словно вырубленные из
гранита, седая спутанная борода - и вдруг удивился: этот человек нравился
ему. И именно поэтому он постарался принять наиболее официальный вид.
- Ну так что, господин инспектор? - спросил Да Коста.
- Вы не передумали, господин кюре, со времени нашей последней встречи?
- Нисколько.
Миллер с трудом сдержал бешенство, а Фитцджеральд дипломатично
вмешался:
- Может быть, с вами что-то случилось после происшествия на кладбище,
вам угрожали?