"Джек Хиггинс. Игра для героев" - читать интересную книгу автора

- Моя фамилия Морган. Личный номер 21038930. Звание - полковник.
Он щелкнул каблуками и, вынув из кармана портсигар, сказал:
- Сигарету, полковник? Думаю, вы не откажетесь.
Я взял сигарету, прикурил от зажигалки и с явным удовольствием
затянулся. В конце концов, сигарета могла оказаться последней.
- Теперь, - вежливо сказал он, - я должен просить вас пройти со мной в
плац-комендатуру в Шарлоттстауне; комендант острова Сен-Пьер полковник
Радль, несомненно, пожелает поговорить с вами.
Какая любезность, однако... Я двинулся было вперед, как вдруг Штейнер,
сняв свою шинель русского образца, протянул ее мне.
- Если полковнику угодно, - сказал он, посмеиваясь.
Только натянув шинель, я понял, как продрог.
- Спасибо, командир, - сказал я. - За это и за другое тоже.
Щелкнув каблуками, он козырнул мне. Ей-богу, от такого приветствия
прослезился бы самый въедливый служака из бригады королевских гвардейцев,
помешанный на строевой подготовке.
Я повернулся и пошел следом за носилками вверх по склону.


* * *

Шарлоттстаун поразил меня сильнее, чем все, что я видел до сих пор. Те
же мощеные улицы и дома, сочетавшие французский провинциальный стиль с
английским, те же сады, окруженные высокими стенами для защиты от
постоянных ветров. Все было таким, как и прежде, и одновременно другим.
Дело было не в явных знаках войны, не в дотах на побережье, не в
колючей проволоке и не в разбитой бомбежками гавани. В глаза лезло иное:
щиты с объявлениями на двух языках - немецком и английском; эсэсовец,
остановившийся прикурить сигарету у старого здания почты, на стене которого
еще сохранилась надпись: "Королевская почта"; серо-зеленые мундиры; машины
со свастикой на борту, стоявшие на площади Палмерстона. Я шел как в дурном
сне и никак не мог проснуться.
Вездеход высадил нас на площади и двинулся дальше, увозя раненого
матроса. Остальной путь мы прошли пешком, шагая вверх по крутой мощеной
Шарлотт-стрит мимо пустых магазинов. Стекла витрин были разбиты, краска
облупилась - здесь царило запустение. Неудивительно - пять лет оккупации.
Плац-комендатура, то есть немецкая гражданская власть (хотя властей на
острове и без того было полным-полно), размещалась в здании, которое до
войны занимал островной филиал Вестминстерского банка. Когда-то у меня там
был текущий счет; согласно порядку счет и теперь должен был иметься, что
меня немало позабавило, особенно когда я вошел через гранитную арку в
прохладный вестибюль здания.
За прилавком из красного дерева корпели трое служащих в мундирах. Двое
часовых возле двери в бывший кабинет управляющего оказались эсэсовскими
парашютистами - угрюмые, изрядно отощавшие парни; у каждого на груди был
Железный крест и трехцветная ленточка участника боевых действий в России.
Далеко же их занесло - из-под Сталинграда в Ла-Манш...
Брандт вошел первым; мы остались в приемной. Штейнер не делал попыток
заговорить и стоял у окна, глядя на улицу. Пару минут спустя Брандт вызвал
его. Я стал ждать, а двое эсэсовцев продолжали смотреть мимо меня в