"Джек Хиггинс. За час до полуночи" - читать интересную книгу автора

кто-то с любовью перестроил.
Я сел за стол в углу террасы, и женщина поставила передо мной поднос с
грейпфрутом, яичницей с беконом и чисто английским чаем. Мой любимый
завтрак. Конечно, это Бёрк - он успевает подумать обо всем. Уверен, мне
никогда не приходилось есть ничего вкуснее этого завтрака на краю террасы с
видом на Эгейское море и острова Киклады, теряющиеся в дымке на севере.
Над всей красотой и вокруг меня витала сюрреальная атмосфера; вещи
имели резкие очертания, как на фотографии. Где же я на самом деле? Здесь, в
раю, или там, в "яме"?
Я быстро закрыл глаза, а когда открыл их, обнаружил, что за мной
внимательно наблюдал Бёрк. Он стоял в выцветшей полевой рубашке, широких
брюках цвета хаки, в старой фетровой шляпе и в руках держал карабин
"мартини" двадцать второго калибра.
- Стараешься держать форму? - спросил я.
Он кивнул:
- Стрелял во все, что движется. Утренняя разминка. Как ты себя
чувствуешь?
- Значительно лучше. Твой доктор накачивает меня одним лекарством за
другим. Между прочим, спасибо за завтрак. Ты все помнишь.
- Просто я давно тебя знаю. - Он улыбнулся той редкой для него
улыбкой, когда кажется, вот-вот растает что-то замерзшее у него внутри, но
ничего так и не происходило.
Его фетровая шляпа и охотничья рубашка вновь напомнили мне нашу первую
встречу в Мозамбике. Он оставался прежним: прекрасная физическая
подготовка, как у борца тяжелого веса, энергичность человека, вдвое моложе
его лет, - но все же в нем появились какие-то едва заметные изменения.
Мешки под глазами, небольшой жирок на теле - раньше их не было. Если бы
речь шла о ком-нибудь другом, я решил бы, что он пьет или сильно увлекается
женщинами, но Бёрк никогда не проявлял интереса ни к тому, ни к другому и
выказывал мало терпимости к моим потребностям на этот счет.
Когда же он сел и снял солнечные очки, меня сразило окончательно. Его
глаза - замечательные серые глаза - были пусты, подернуты пеленой
безразличия. Только на короткое мгновение, когда гнев при воспоминании о
лагере в Порт-Фуаде озарил их, я увидел прежнего Шона Бёрка. Теперь же
передо мной сидел человек, незнакомый самому себе.
Он налил чашку чая, достал пачку сигарет и закурил, чего раньше я не
мог себе даже представить, его рука, державшая сигарету, слегка дрожала.
- У меня прибавилась пара недостатков, пока мы не виделись, Стаси,
мальчик мой, - грустно улыбнулся он.
- Кое-что я уже заметил.
- Там тебе досталось?
- Сначала нет. Тюрьма в Каире не хуже, чем где-нибудь еще. Вот в
каторжном лагере действительно чуть не загнулся. Хуссейни, наверное,
свихнулся после Шоная. Ему чудились евреи под каждой кроватью.
Он удивленно посмотрел на меня, и я стал ему рассказывать. Когда
кончил, Бёрк утвердительно кивнул.
- Я уже как-то видел человека, с которым произошло то же самое.
На некоторое время за столом воцарилась тишина, будто он не знал, что
сказать. Я налил себе еще чаю и взял сигарету из его пачки. Дым перехватил
мне горло, словно вдохнув кислоту, я на минуту задохнулся.