"Альфред Хичкок. Истории, от которых не заснешь ночью (сборник) " - читать интересную книгу автора

в желудке бояться не стоило. Он буквально навалил себе гору риса в тарелку
и при этом начал украшать все это различной снедью, которую слуги поставили
на стол: яйца с карри, жареные бананы, лук, пряные соусы, тертый кокосовый
орех, крошечные красные жареные рыбки, острый красный перец и разное мясо с
овощами и пряностями. Вернье посмотрел на Вилмердинга, как тот смешивал
все, точно как в нидерландской части Индии. Вилмердинг поймал его взгляд,
догадался, что Вернье счел его непоследовательным, и бросил: "А что? Что-то
ведь надо есть!"
- Ристэйфэл неплохо бы сопроводить кружечкой пива, - сказал Вернье.
- У нас здесь никогда не было того, что можно назвать свежим пивом, -
проворчал Вилмердинг. - Льда нет, а теплое пиво пить невозможно.
За какой-то миг Вернье попытался изучить Вилмердинга. Он с той же
энергией, что и его товарищи, набросился на ристэйфэл, но словно удар
молнии Вернье поразила разница в манере держать и подносить вилку ко рту.
Может быть, он и ошибся, поскольку затем увидел, как Вилмердинг вытирал
губы тыльной стороной руки после того, как выпил глоток пива.
- А я в Батавии и в Сурабайе пил очень хорошее вино. Почему бы вам не
заказать его? - предложил Вернье.
- А я не привык к вину и никогда его не пил, - заметил Вилмердинг, - у
нас привычки плебейские. Только пиво и немного джина или скотча вечером.
Прэйл, которого вы видите, много рассказывает о вине, которое он пил, но,
если вы мне поверите, он скорее бы предпочел лед. Да, я уверен, не он один.
Он провел рукой по своей белой шевелюре и начал потягивать пиво с
задумчивым видом, а затем снова принялся за рис.
И только тогда, когда вся эта значительная трапеза была закончена,
Вернье открыл для себя средство вычислить, который из них троих мог бы быть
образованным убийцей. Детектив насторожился и прислушался, когда Вилмердинг
попросил Дорэна дать послушать немного музыку.
- Музыку? - повторил Вернье.
- Да. Дорэн играет, - ответил Прэйл. - Он играет на жутчайшем
патефоне.
Да, патефон принадлежал ему. Дорэн это признал. А что господин Вернье
желал бы послушать? Вероятно, ничего из того, что у него было. Потому что
чертовски трудно насобирать коллекцию интересных пластинок здесь, в Борнео:
так как надо было их переправлять пароходом, то чаще всего пластинки
приходили сюда разбитыми.
- А можно взглянуть? - спросил Вернье.
Он рассматривал пластинки одну за другой, ожидая найти там записи
опер, симфоний и другие какие-нибудь более серьезные произведения, особенно
французских композиторов. А нашел джазовые мелодии, вышедшие из моды
сентиментальные баллады, и нигде никакого следа вкуса цивилизованного
человека, космополита.
- Да поставьте все равно что, - попросил он.
Патефон начал скрипеть, а потом раздался первый звук, явно
диссонирующий. Вилмердинг покуривал свою трубку, сидя рядом с Хиром
Коэртом. Прэйл подошел к краю веранды и посмотрел на реку через экранную
дверь. Дорэн перебирал свои любимые пластинки, а Вернье медленно
прохаживался по комнате, детально рассматривая своим живым глазом
происходящую картину. Он остановился перед книжными полками и начал читать
названия книг.