"Сирил Хейр. Трагедия закона ("Инспектор Маллет") " - читать интересную книгу автора

место,- вы отдали это billet doux {Любовное письмо (фр.).} старшему
констеблю?
- Да, отдал,- ответил тот.- Он, по-моему, отнесся к нему более
серьезно, чем вы.
- Констебль обязан относиться серьезно к таким вещам. Кроме того, он не
имел дела с таким количеством подобных писем, как я. Уму непостижимо,-
продолжил Барбер, обращаясь к Фродшаму,- как много анонимных писем получает
судья в своей жизни. Разумеется, никто на них не обращает внимания. Смею вас
заверить, тот, кто хочет стать судьей, должен иметь крепкие нервы.
- Ну, господин судья, мои амбиции не простираются так далеко,-
отозвался Фродшам, хотя по его тону было ясно, что именно так далеко и
простираются его амбиции.- А что было в этом письме?
- Просто неопределенная угроза, только в более оскорбительной форме,
чем обычно. Господин секретарь, а что сказал старший констебль?
- Ничего особенного. Только помрачнел и заметил: "Не удивлюсь, если это
Хеппеншталь".
- Хеппеншталь?- резко переспросил Барбер.
- Кажется, так. Констебль вроде бы все о нем знает.
Судья выпил изрядную порцию бренди и на некоторое время замолчал.
Его молчание несколько обескуражило аудиторию, ожидавшую продолжения
воспоминаний. Заметив это, Фродшам обратился через стол к младшему
барристеру:
- Господин младший барристер, будьте добры, назовите того, кто будет
нас развлекать.
Эту традицию вечеринок в адвокатской столовой знали все. Тот, кого
назначали развлекать компанию, должен был спеть песню, рассказать историю
или разыграть сценку. Если он отказывался, что считалось неблаговидным
поступком, или его выступление признавалось неудачным, он должен был
заплатить солидный штраф.
- Я назначаю Петигрю,- немедленно отозвался младший барристер.
Петигрю поднялся и несколько секунд стоял молча, нахмурив лоб и морща
нос. Затем заговорил со свойственными профессионалу бодрыми интонациями:
- Господин младший барристер, я расскажу историю о судье Ракенбери и
деле о непристойном нападении, которое рассматривалось на зимней выездной
сессии суда в 1913 году.
Его слова были встречены радостным взрывом смеха. Все присутствующие
слышали эту историю в разных вариантах, и сам Петигрю рассказывал ее за
ужином на выездных сессиях не один раз. Но это не имело значения. Эта
история была легендой, а легенды можно повторять и слушать бесконечно. В
устах талантливых бардов легенды с годами обрастают новыми деталями и
становятся все более ценной частью унаследованного фольклора племени.
Адвокаты уселись поудобнее в предвкушении прекрасного развлечения.
Это была интересная история, рассказанная к месту и ко времени,-
немного непристойная и сугубо профессиональная,- о добродушном
юрисконсульте, чья полная некомпетентность в качестве судьи по криминальным
делам стала притчей во языцех. Петигрю рассказывал интересно, не меняя
выражения лица и выдерживая сдержанный тон адвоката, обсуждающего скучный
процедурный вопрос. Он, казалось, не замечал приступов веселого хохота в
аудитории и, завершив рассказ довольно неприличной концовкой, вроде бы
удивился, обнаружив, что стоит перед слушателями, приветствующими его