"Джорджетт Хейер. Нежданная любовь " - читать интересную книгу автора

не приглашали в дома, где имелись дочери брачного возраста, и я даже
помыслить не мог о том, чтобы переступить священный порог Олмака, если,
конечно, не изменю образ жизни, женюсь на мисс Абли и буду введен тетей
Огастой в эту святая святых, но только самые строгие пуритане доходили до
того, что отказывали мне от дома! Более всего меня побудил бежать от мисс
Абли страх быть втянутым в те круги, из которых я имею счастье оказаться
изгнанным.
- Судя по рассказам леди Денни, собрания в Олмаке показались бы мне
невероятно скучными, - заметила Венеция. - В юные годы посещать их было
пределом моих желаний, но думаю, что теперь они бы меня не вдохновили.
Однако Деймрел отругал ее за то, что она говорит о юности в прошедшем
времени.
- Когда ваш брат вернется домой, - сказал он, - вы отправитесь с
визитом к вашей тетушке и будете наслаждаться жизнью, радость моя, - станете
веселиться до изнеможения, посетите все модные места, разобьете множество
сердец, и каждый день покажется вам слишком коротким, чтобы успеть получить
все намеченные удовольствия.
- Когда это время наступит, я, вероятно, уже буду старухой, - вздохнула
Венеция.

Глава 8

Эдуард Ярдли, не сомневающийся в своих достоинствах, мог не опасаться
Деймрела, но юный мистер Денни, далеко не так сильно уверенный в себе, как
стремился казаться, видел в нем и образец, и угрозу для себя. Подобно
Эдуарду, он отправился в Прайори верхом, чтобы узнать о состоянии Обри, но,
в отличие от Эдуарда, встреча с Деймрелом пробудила в нем ревность и
ненависть.
Имбер проводил его в библиотеку, где Деймрел и Обри играли в шахматы, а
Венеция наблюдала за игрой, сидя на диване. Эта уютная сцена не доставила
ему удовольствия, а когда Деймрел поднялся, Освальд при виде его высокого
роста, небрежной грации и ленивой усмешки во взгляде понял, что сестры ввели
его в заблуждение. Они уверяли, будто лорд Деймрел немолод и скучен, но
Освальд с первого взгляда увидел в нем опасного соперника.
Его визит длился не долго, но достаточно, чтобы дать ему понять, какая
близкая дружба связывала Лэнионов с их хозяином. Они не только чувствовали
себя в Прайори как дома, но вели себя так, будто знали Деймрела всю жизнь.
Обри даже называл его Джеспером, и, хотя Венеция не доходила до столь
возмутительной фамильярности, она разговаривала с ним без всяких церемоний.
Конечно, няне могло казаться, будто Деймрел ведет себя как добрый дядюшка,
но Освальда, чьи чувства обостряла ревность, было не так легко обмануть.
Когда Деймрел смотрел на Венецию, его взгляд был далек от взгляда дядюшки, а
когда он обращался к ней, в его голосе слышалась отнюдь не родственная
ласка. Освальд уставился на него, тщетно пытаясь придумать способ покинуть
комнату вместе с Венецией. Так как ему ничего не пришло в голову, он был
вынужден использовать прямые методы и, пожимая Венеции руку на прощанье,
произнес хриплым голосом:
- Могу я сказать вам несколько слов?
- Конечно можете, - любезно отозвалась Венеция. - А что вы хотите мне
сказать?