"Джорджетт Хейер. Нежданная любовь " - читать интересную книгу автора

Эдуард Ярдли вернулся в Незерфолд недовольный, но без опасений, что
Деймрел может оказаться его соперником. Хозяин Прайори не понравился ему, и
он не увидел в его внешности и манерах ничего, что могло бы привлечь
Венецию. Педантичный во всем, Эдуард считал, что легкомыслие Деймрела
недостойно знатного человека, а его привычка резко обрывать разговор
способна вызвать только отвращение. Что до внешности Деймрела, то в ней не
было ничего особенного. У него хорошая фигура, но лицо чересчур смуглое, с
неправильными чертами, и одевается он не слишком модно. Как считал Эдуард,
женщин часто очаровывают франты, и, если бы Деймрел носил желтые панталоны,
блестящие как зеркало ботфорты, жилет в обтяжку, пышный шейный платок,
рубашку с длинными манжетами, перстни на пальцах, а на поясе у него
позвякивал бы мешочек для часов, Эдуард мог бы счесть его опасным. Но на
Деймреле были простая куртка для верховой езды, бриджи из оленьей кожи,
скромный галстук, а из украшений лишь перстень с печаткой и монокль. Он даже
не обладал спортивной фигурой, хотя по слухам был первоклассным наездником.
Эдуард ожидал увидеть светского щеголя, вспоминая невероятные истории,
распространявшиеся по всему Йоркширу. Он льстил себе, что не верил доброй их
половине: например, о благородной римской даме, бросившей мужа и детей,
чтобы отправиться с Деймрелом в круиз по Средиземному морю на яхте, которую
он демонстративно назвал "Коринф" <Коринфянами (по названию древнегреческого
города Коринфа) именовали распутников.>, или об ослепительной красавице,
которая, пользуясь его покровительством, запомнилась всей Европе благодаря
розовым лепесткам, которые он рассыпал на полу ее апартаментов, и целому
морю розового шампанского, закупленного для ее нужд. Эдуард, с полной
серьезностью пытавшийся подсчитать стоимость этих причуд, не верил подобным
россказням и, встретившись с Деймрелом лицом к лицу, утвердился в своем
скептицизме. Он не боялся, что благоразумная девушка, вроде Венеции,
позволит ослепить себя мишурным блеском, но, возвращаясь из Прайори,
испытывал явное облегчение. Деймрел мог избрать Венецию объектом своей
галантности, хотя и не казался особенно впечатленным ее красотой, но Эдуард,
знавший себе цену, не опасался, что его затмит в ее глазах этот неприятный и
бесцеремонный тип. Конечно, женщинам недостает здравомыслия, но он ставил
Венецию значительно выше средних представительниц ее пола, и, хотя она
встречала очень немногих мужчин, трое, которых она хорошо знала - ее отец,
Конуэй и сам Эдуард, - должны были снабдить ее определенным стандартом
достоинств и манер, по которому она может верно судить о Деймреле.
Самое худшее во всей этой истории, решил Эдуард, - вред, который может
быть причинен репутации Венеции, если станет известно о ее ежедневных
визитах в Прайори. Эта возможность настолько его тревожила, что он рассказал
обо всем матери.
Миссис Ярдли, добродушная маленькая женщина, была настолько невзрачной,
что никто не подозревал, каким глубоким и страстным было ее преклонение
перед единственным сыном. Ее кожа имела оттенок пергамента, губы были
тонкими и бесцветными, голубые глаза - поблекшими, а волосы, покрытые
вдовьим чепцом, неопределенного, серовато-песочного цвета. Миссис Ярдли не
отличалась разговорчивостью и слушала рассказ Эдуарда без комментариев и без
малейшего отблеска эмоций на лице. Только когда он как бы мимоходом сообщил
ей, что Венеция ежедневно навещает Обри в Прайори, в ее глазах появился
слабый проблеск чувств, который исчез так же быстро, как появился... Эдуард
не заметил этого и продолжал разъяснять матери сложившуюся ситуацию, как