"Джорджетт Хейер. Нежданная любовь " - читать интересную книгу автора

она вскрывала письмо, к горлу подступала тошнота, и, боясь прочитать самое
худшее, она даже не заметила иронически-формальный стиль послания, который
стоил автору стольких трудов. Быстро пробежав глазами текст, Венеция
радостно воскликнула:
- Нет-нет, Обри не очень сильно пострадал! Руфус упал вместе с ним, но
кости целы. Растянутая лодыжка... несколько ушибов... боли в левом бедре...
О, как любезно с его стороны! Слушайте, няня! Лорд Деймрел уже послал в Йорк
за доктором Бентуортом. Он пишет, что, хотя Обри считает, будто упал на
больную ногу, ему кажется, что это не так, потому что растянута правая
лодыжка, а больной сустав разболелся от падения. Господи, хоть бы он
оказался прав! Лорд Деймрел решил, что лучше доставить Обри в Прайори, чем
подвергать мучениям долгой поездки домой, и просит отправить с подателем
письма все необходимое для Обри. Как будто я не поеду к нему сама!
- Ну нет! - заявила няня. - Господь может допустить, чтобы старая
женщина оказалась в руках грешника, ибо в Писании сказано, что многие беды
ожидают праведных, но они будут поддержаны в своих испытаниях. Надеюсь, это
относится и ко мне, хотя я никогда не думала, что мне придется стоять на
пути грешников. Однако позволить вам ступить в это нечестивое обиталище,
мисс Венеция, выше моих сил!
Поняв по библейской тематике монолога, что няня сильно взволнована,
Венеция посвятила следующие двадцать минут попыткам ее успокоить, внушая,
что у них больше оснований считать Деймрела добрым самаритянином, чем
грешником, и уверяя, что рядом с Обри ей ничто не грозит. Успех был лишь
частичным, ибо, хотя няня знала, что если мисс Венеция что-то решила, то
бесполезно пытаться заставить ее передумать, и была вынуждена признать
незначительное сходство Деймрела с добрым самаритянином, она продолжала
именовать его нечестивцем и приписывала его милосердие каким-то тайным злым
умыслам.
Сама того не зная, няня оказалась недалека от истины, но внушить
воспитаннице свою точку зрения так и не смогла. Венеция, не способная на
коварство и притворство, знала мир только по книгам, и ей не приходило в
голову сомневаться в искренности человека, делающего добро. Поэтому, когда
Деймрел, заметив карету, выехавшую из-за поворота аллеи, вышел встретить
гостью, он увидел не разгневанную богиню или исполненную холодного
достоинства молодую леди, а очаровательное существо, которое, спрыгнув на
землю, протянуло ему обе руки, с признательностью глядя на него.
- Я так вам благодарна! - воскликнула Венеция, когда Деймрел взял ее за
руки. - У меня не хватает слов, чтобы это выразить! - Она добавила, робко
улыбнувшись: - Вы написали мне такое утешительное письмо! Наверное,
догадались, что я с ума схожу от беспокойства. Пожалуйста, скажите, это
правда? С Обри действительно не случилось ничего страшного?
Прошло несколько секунд, прежде чем Деймрел ответил ей и отпустил ее
руки. В полинявшем старом платье, с волосами, неаккуратно убранными под
чепец, и с горевшим возмущением лицом, Венеция показалась ему необычайно
хорошенькой... Теперь же, когда она была одета в простое, но очаровательное
платье из светло-желтого муслина и соломенную шляпу, поля которой обрамляли
лицо, не красное от гнева, а дружелюбное и улыбающееся, у него захватило
дыхание. Не сознавая, что все еще стискивает руки девушки, он смотрел на
нее, покуда няня не привела его в чувство, громко и устрашающе кашлянув.
- Надеюсь, что это правда, мисс Лэнион, - заговорил наконец Деймрел. -