"Джорджетт Хейер. Нежданная любовь " - читать интересную книгу автора

принадлежит ему и которым он не разрешает пользоваться никому, кроме
Венеции, а в ландо.
Защитники Венеции были глухи ко всем ее протестам - они решительно и с
энтузиазмом следовали избранным курсом. Таким образом, Венеция тратила
большую часть времени на подтверждение приказов миссис Скорриер или на
безнадежные попытки примирить оппонентов.
Настроение миссис Скорриер портила и няня, которая, не обращая на нее
никакого внимания, быстро приобретала нежелательное влияние на Шарлотту. В
этом ей помогала великолепная мисс Тросселл, на которую такое неприятное
впечатление произвели йоркширский пейзаж и отсутствие в Андершо достаточно
изысканного общества, что спустя сутки после прибытия она заявила о своей
неспособности переносить тяготы сельской жизни, намекнув, что ее заманили в
Йоркшир ложными обещаниями. Той мисс Тросселл был достаточно дерзким, чтобы
возбудить гнев миссис Скорриер, и после бурной сцены миссис Тросселл
отправили в Йорк в той же двуколке, а няня напутствовала ее заверениями, что
ее отсутствие в доме не будет ощущаться.
Так оно и получилось, ибо Шарлотта предпочитала внимание няни, которая
распекала и бранила ее, но заботилась о ней, знала, что нужно делать в
случае ее недомогания, и могла часами говорить с ней о Конуэе или обсуждать
будущее его сына. Шарлотта никогда не была такой счастливой, как отдыхая в
своей комнате с няней, вышивающей у камина, за закрытой дверью,
преграждающей путь назойливым посетителям. Няня не тратила сочувствия на
приступы депрессии своей подопечной, говоря: "Ну, миледи, довольно этой
чепухи!" или "Положитесь на Господа, миледи, и делайте то, что говорит няня,
и вам будет не о чем беспокоиться". Но при этом няня раскопала рубашонку, в
которой крестили Конуэя, его чепчики и другую детскую одежду, пережившую
младенчество Обри, и строила планы переделки детских комнат. Она говорила,
чтобы Шарлотта не тревожилась из-за суетливой приходящей няни, с которой
миссис Скорриер договаривалась в Лондоне, потому что знала очень достойную
женщину, живущую в Йорке, а что до акушеров, то няня и слышать не желала о
докторе Найтопсе (кто бы он ни был), так как доктор Корпуорти, также житель
Йорка, принял не меньше детей, чем любой знаменитый лондонский врач, а
может, и больше, и в любом случае, ее милость должна предоставить няне
заботу о ней, а сама заняться шитьем шапочки для будущего наследника.
Благодаря такому обращению Шарлотта оживала, но мать снова повергала ее
в нервозное состояние стремлением одержать верх над Венецией. Шарлотта жила
в постоянном страхе перед бурной сценой, и после очередного напряженного
вечера няне пришлось выводить ее из приступа истерии. Этот эпизод побудил
няню дать нагоняй миссис Скорриер, и в своей проповеди она развивала тему о
том, что спокойная жизнь в бедности лучше богатого дома, полного вражды.
Неудивительно, что дело кончилось стычкой. Миссис Скорриер, и без того
ревновавшая Шарлотту, сказала няне с отнюдь не любезной улыбкой, что она не
будет очень сожалеть, если ей придется рекомендовать дочери отослать няню из
Андершо. Миссис Скорриер в действительности не намеревалась предпринимать
подобные попытки, хорошо зная, что старых и преданных слуг нельзя уволить,
как бы раздражающе они себя ни вели. Она произнесла эту угрозу, надеясь
припугнуть няню, но в результате получила сведения, делавшие для нее почти
невозможным общение с Венецией даже с притворной любезностью.
- Какой смысл, мэм, - осведомилась няня, - подстрекать ее милость к
тому, что она не имеет права сделать и не сделала бы, имей даже такое право?