"Кристофер Хайд. Десятый крестовый [И]" - читать интересную книгу автора

ирландец; Филип унаследовал черты обоих. На правой руке у него недоставало
мизинца - последствие детской травмы. Отсутствие пальца в работе не
мешало, а от воинской обязанности оградило.
Но от Вьетнама все же не спасло. Окончив школу, уже в семнадцать лет
Филип проявил явные склонности к фотодокументалистике, и, обуреваемый
жаждой снимать, он, не без помощи природного обаяния, сумел пристроиться в
Лос-Анджелесское отделение Ассошиэйтед Пресс. Ему не исполнилось и
восемнадцати, когда он попал в Сайгон; не было и двадцати, а он уже
пережил вспышку столбняка шестьдесят восьмого года, уже отправлялся с
рейдами добровольцев в Камбоджу, собирал документальный материал о
диверсионно-разведывательной деятельности Южного Вьетнама и США.
К двадцати пяти годам Филип Керкленд уже вдоль и поперек изъездил
свет, успел побывать в крупнейших столицах мира, завоевать себе репутацию
корреспондента сорвиголовы, готового лезть в пекло ради желанного кадра. И
вот наконец осел в Нью-Йорке, купил в Нижнем Манхаттане "Нижний Манхаттан,
или Нижний Ист-Сайд, - традиционно бедный, иммигрантский район Нью-Йорка"
к югу от Хьюстон-стрит этот чердак площадью больше полутораста квадратных
метров.
Филип взял с подоконника мятую пачку сигарет "Честерфильд", закурил.
Кинул погашенную спичку в жестяную крышку от табачной коробки, служившей
ему во время еды пепельницей, и кинул взгляд с высоты третьего этажа на
Лиспенард-стрит.
Местный "Сохо" еще только начинал оживать поутру. Какой-то белесый
малый в потертой кожаной куртке, сидя за рулем раздрызганного
"фольксвагена" - пикапа, что-то вдохновенно заливал мусорщику у
контейнера; в это время, в десяти шагах от них, владелец закусочной
опорожнял бак с накопившимся за сутки мусором прямо на тротуар перед своим
заведением. На углу здания "Междугородный телеграф и телефон" орали друг
на дружку два пуэрториканца; на них, прислонясь к столбу светофора,
пялился какой-то пьяница.
Филип улыбнулся, затянулся, глубоко вдыхая дым. И подумал: если что и
может сравниться с прелестями странствий по свету - так это жизнь в Нижнем
Манхаттане.
Когда наступал вечер, Лиспенард-стрит, как и весь "Сохо",
преображалась, вселяя ужас в одних и буйное веселье в других.
Прохаживались мужчины в туфлях на высоких каблуках, отлавливали клиентов,
а когда и друг дружку, проститутки; то и дело звон разбитой бутылки,
женский истошный крик. Неизменно и ночью, и средь бела дня сюда заруливали
"мерседесы", "ягуары", BMW и укатывали, прихватив кое-что из творений
местных художников, выставлявшихся в галерейках типа "Лео Кастелли",
"Зонненабенд", "О. К. Харрис" или "Пола Купер", а то просто побывав у
"Танцзала" и наведавшись к ресторану на Весенней улице, где кормят
добротной пищей.
Филип отвернулся от окна, обвел взглядом огромное чердачное помещение
с высоким потолком. Если смотреть от окна против часовой стрелки, по
четырем углам идут: кухня, ванная, фотолаборатория и спальня. Там
относительный порядок. В середине же чердака царила стихия перемещаемых с
места на место многочисленных вещей - аппаратура, доски с резаками,
фанерные задники, стойки для рекламных снимков, а также уйма имущества,
накопленного за десяток лет. Аккуратно развешанные по белоснежным стенам