"Джеймс Хэрриот. И все они - создания природы ("Записки ветеринара" #3) " - читать интересную книгу автора

прочесть ему нотацию я был обязан.
- Вот, что, молодой человек, - начал я, - ты ведешь себя очень плохо.
Сколько раз я повторял тебе, чтобы ты не смел лазить по глицинии.
Джимми вгрызся в хлеб с джемом, глядя на меня без тени раскаяния или
смущения. Бесспорно, в моей натуре есть что-то от старой наседки, и за
многие годы они с Рози - моей дочкой, когда она достаточно подросла, -
прекрасно это уловили и завели обескураживающую привычку непочтительно
квохтать в ответ на мои заботливые наставления. И тогда за чаем я понял,
что Джимми никакими самыми убедительными тирадами не пронять.
- Если ты и дальше будешь так шалить, - продолжал я, - то я не стану
брать тебя с собой на фермы. Придется мне найти другого мальчика в
помощники.
Он перестал жевать, и я старался уловить, как подействовали мои слова
на маленького человечка, которому позже предстояло вырасти в ветеринарного
врача, до которого я во всех отношениях не мог и рукой дотянуться. Как
тридцать пять лет спустя выразился мой однокашник по ветеринарному
колледжу, суховатый шотландец, предпочитавший говорить без обиняков:
"Просто черт знает, насколько он лучше своего папаши!"
Хлеб с джемом шлепнулся на тарелку.
- Другого мальчика? - переспросил Джимми.
- Вот именно. Шалунов я с собой брать не могу. И мне придется поискать
кого-нибудь другого.
Джимми погрузился в раздумье, потом пожал плечами, видимо, решив
отнестись к моим словам философски, и снова взял надкусанный ломоть. Но
внезапно невозмутимость его покинула, он поперхнулся и поглядел на меня
круглыми от испуга глазами.
- И ты... - произнес он дрожащим голоском, - ты отдашь ему мои сапоги?

6

- Ох, черт! Так это же доктор Фу-Манчу3 собственной персоной!
Масляная лепешка выпала из пальцев фермера на тарелку, и он с ужасом
уставился в окно кухни, где мы расположились перекусить.
Я проследил направление его взгляда и обжегся чаем.
За стеклом маячила грузная фигура в восточном халате. С изрытого оспой
лица на нас зловеще смотрели раскосые глаза-щелочки, левую щеку от уха до
подбородка пересекал уродливый шрам, но особенно жутким был единственный
черный сальный ус, свисавший с верхней губы почти до ключицы. Экзотически
пестрый халат ниспадал с его плеч свободными складками, а скрещенные на
животе руки были глубоко засунуты в рукава.
Супруга фермера взвизгнула и отпрянула от стола. А я смотрел, не в
силах шевельнуться, и не верил собственным глазам. Откуда взялось это
леденящее кровь видение на фоне сараев и лугов йоркширской фермы?
Вопли фермерши становились все пронзительней, переходя в истерический
хохот, но внезапно она умолкла и медленно направилась к окну. Страшное лицо
расплылось в дружеской ухмылке, "Фу-Манчу" выпростал руку из рукава и
растопырил пальцы.
- Так это же Игорь! - ахнула фермерша и грозно повернулась к мужу. - И
в моем праздничном халате! Это ты его подучил, черт паршивый!
Фермер захлебывался смехом, обмякнув в кресле, - его шуточка удалась