"Джеймс Хэрриот. И все они - создания природы ("Записки ветеринара" #3) " - читать интересную книгу автора

него свирепый взгляд. Я углубил надрез, нажал, но из ранки ничего не
появилось. Мне не хотелось ее расширять, однако другого выхода не
оставалось. Я провел скальпелем под прямым углом к первому надрезу, и тут
уголком глаза заметил две маленькие ноги, болтающиеся у верхнего края окна.
Я попытался заняться своим делом, но ноги покачивались и брыкались,
совершенно очевидно в пику мне. Наконец они скрылись из виду, что могло
означать лишь одно: Джимми не спускался, а карабкался выше по все более
ненадежным стеблям. Я углубил разрез и осушил его тампоном.
Ага! Что-то там есть... Но как же глубоко засела эта дрянь! Видимо,
колючка переломилась и остался один только кончик. С охотничьим азартом я
протянул руку за пинцетом и тут в окне опять возникла голова, но теперь
подбородком вверх.
Господи! Он же висит, зацепившись ногами! Физиономия меж тем
ухмылялась до ушей. Из уважения к клиенту я старательно не замечал этой
пантомимы за окном, но всему есть мера! Подскочив к окну, я гневно погрозил
кулаком. По-видимому, мое бешенство смутило верхолаза, - во всяком случае
физиономия тотчас исчезла, и я различил царапанье подошв по стене снаружи,
явно поднимавшихся все выше.
Утешение ниже среднего. Стебли там могли не выдержать веса и такого
малыша. Я заставил себя вернуться к столу.
- Извините, мистер Гарретт, - сказал я. - Подержите ногу еще, будьте
добры.
Он сухо улыбнулся, и я погрузил пинцет в ранку. Кончики задели что-то
твердое. Я сжал их, осторожно потянул и - как чудесно! - извлек острый,
влажно поблескивающий обломок колючки. Уф-ф!
Одна из тех победных минут, которые скрашивают жизнь ветеринара, - я
улыбнулся мистеру Гарретту, поглаживая пса по голове, и тут снаружи
послышался треск. Затем донесся вопль отчаянного ужаса, за стеклом
мелькнула маленькая фигурка, и раздался глухой удар о землю.
Я бросил пинцет, выскочил в коридор и через боковую дверь вылетел в
сад. Джимми уже успел сесть среди мальв, и от облегчения я даже забыл
рассердиться.
- Больно ушибся? - еле выговорил я, но он помотал головой.
Я поднял его, поставил на ноги. Действительно, он как будто остался
цел и невредим. Я тщательно его ощупал, не обнаружил никаких повреждений и
отвел в дом, приказав:
- Беги-ка к маме!
А сам вернулся в операционную.
Вероятно, я был очень бледен, потому что мистер Гарретт испуганно
спросил:
- Он не расшибся?
- Нет-нет. По-видимому, все обошлось. Прошу прощения, что я убежал.
Мне следовало бы...
Мистер Гарретт погладил меня ладонью по плечу.
- Ну, что вы, мистер Хэрриот! У меня же у самого есть дети. - И тут он
произнес слова, навеки запечатлевшиеся в моем сердце. - Чтоб быть
родителем, нужно иметь железные нервы.
За чаем я наблюдал, как мой сын, кончив уписывать яичницу на
поджаренном хлебце, принялся щедро намазывать солидный ломоть сливовым
джемом. Ну, слава богу, его выходка обошлась без печальных последствий, но