"Джеймс Хэрриот. И все они - создания природы ("Записки ветеринара" #3) " - читать интересную книгу автора

когда надел, в его манере держаться произошла разительная перемена. Бойкий
коренастый мальчуган, он расхаживал в своих плисовых гетрах и новых
сапожках, точно все тут принадлежало ему. Он притоптывал, стучал каблуками,
плечи расправил, как мог шире, а в его "э-э-эй" слышались властные ноты.
Озорником я Джимми не назвал бы, и уж, конечно, в нем не было ни
жестокости, ни страсти к бессмысленным разрушениям, однако сидел в нем
бесенок, как, по-моему, и положено мальчишкам. Ему нравилось поступать
по-своему, и он любил меня дразнить, хотя, вероятно, сам того не сознавал.
Если я говорил: - "Этого не трогай!", он старался держаться от
указанного предмета подальше, но позже слегка проводил по нему кончиками
пальцев. Назвать его непослушным в подобном случае было все-таки нельзя, и
тем не менее он доказывал себе и нам свою независимость.
Так, он не упускал случая воспользоваться моментом, если я оказывался
в стесненном положении. Вот, например, в тот день, когда мистер Гарретт
привел свою овчарку. Пес сильно хромал. Я водворил его на стол, и тут в
окне, выходившем в залитый солнцем сад, возникла круглая головенка.
Я ничего против не имел: Джимми часто наблюдал, как я работал с
мелкими животными, и мне даже показалось немного странным, что он не
прибежал в операционную.
Далеко не всегда легко установить, почему собака охромела, но на этот
раз я обнаружил причину почти мгновенно. Когда мои пальцы слегка сжали
внешнюю подушечку левой лапы, пес дернулся, а на черной поверхности
проступила капелька лимфы.
- У него тут сидит какая-то заноза, мистер Гарретт, - сказал я. -
Возможно, колючка. Сейчас я сделаю местную анестезию и доберусь до нее.
Я начал наполнять шприц, и вдруг заметил в углу окна коленку. "Нет,
Джимми, конечно, не станет карабкаться по глицинии!" - успокоил я себя,
подавляя раздражение. Забава эта была опасной, и я строго-настрого запретил
ему лазить по стеблям этого красивого растения, обвившего дом со стороны
сада. Хотя у земли стебли были толщиной в ногу взрослого мужчины, выше,
поднимаясь к окошку ванной и дальше к черепичной крыше, они становились
совсем тонкими.
Ну, конечно, он себе ничего такого не позволит! И я сделал укол в
лапу. Современные анестезирующие средства действуют стремительно, и уже на
второй минуте пес не ощутил ни малейшей боли, когда я сжал пострадавшую
лапу.
- Поднимите его ногу и крепко ее держите, - распорядился я, беря
скальпель.
Мистер Гарретт кивнул и озабоченно поджал губы. Он вообще был
человеком серьезным, и явно глубоко переживал за своего четвероногого
друга. Едва я занес скальпель над роковой капелькой, его глаза тревожно
прищурились.
А я радостно сосредоточился. Если я обнаружу и уберу занозу, пес сразу
же забудет про недавние страдания. Такие операции я проделывал несчетное
число раз, и при всей своей легкости они приносили большое удовлетворение.
Кончиком лезвия я сделал крохотный разрез в плотной ткани подушечки,
и... из окна на меня упала тень. Я поднял глаза. Джимми! В другом углу
окна. Только теперь - его мордашка, ухмыляющаяся за стеклом по пути к
крыше.
Поросенок! Влез-таки на глицинию, когда я только и могу, что метнуть в